Потом это кольцо… Новый уровень отношений… На самом деле это был завуалированный эгоизм, проявление собственничества со стороны Хабарова. Но именно в тот момент он убедил ее в серьезности своих намерений. Глубокое чувство росло на благодатной почве души, пускало корни, и Лена больше этому не сопротивлялась. Высказала то, о чем не могла молчать, а в ответ…

Конечно, Алексей поступил очень некрасиво, трусливо сбежав от ответственности, но и ей было, в чем себя упрекнуть — она так и не набралась смелости, чтобы выложить всю правду о своей настоящей профессии, и именно из-за нее эти отношения начались со лжи. Искать виноватых уже не имело никакого смысла, нужно просто принять ситуацию такой, какая она есть, хотя бы потому, что изменить ничего нельзя.

Нехотя встав с кровати, Зимина наскоро умылась и прошла на кухню.

— Ма, у меня уже все готово, — довольно произнес Саша, раскладывая яичницу по тарелкам.

— В чем подвох? Опять что-то натворил?

Обычно Лена сама поднимала сына по утрам, и то с трудом, а потом шла готовить завтрак. Бывали, конечно, исключения, но только тогда, когда Саша чувствовал за собой вину или хотел о чем-то попросить.

— Почему сразу натворил? — возмутился он, присаживаясь за стол.

— Потому что я слишком хорошо тебя знаю.

Елена насыпала кофе в чашку и достала из холодильника молоко.

— А помнишь, дядь Леша на даче говорил про футбол?

Его имя полоснуло сердце острым ножом. Она вздрогнула и, поморщившись от боли, уставилась в одну точку.

— Мам, ты чего? Прольешь же! Мам!

Голос сына проникал в сознание, как сквозь вату, и наконец заставил очнуться. Кипяток, льющийся из чайника, заполнил чашку до краев и уже выплескивался наружу.

— Черт! — выругалась Зимина и, убрав чайник, принялась вытирать столешницу.

— Мам, ты меня слышишь?

— Да, Саш.

— Ну, когда мы пойдем?

— Не знаю, — еле выдавила она и, поставив чашку в раковину, ушла в ванную. Не хотела, чтобы сын видел ее слезы.

Московская область. БО «Васильки»

Глубоко вдохнув и шумно выдохнув, Громов уверенно вошел в комнату. Мирослава сидела на кровати и что-то рисовала, но, увидев его, отложила свое занятие и встала.

— Привет, как ты? — осведомился Тимур.

— Привет, как видишь…

— Освоилась?

— Ну, вроде как, да… Ты давно не приходил, — в голосе слышались нотки укора.

В последнее время Мира мало с кем общалась, только Инга проявляла интерес к ее персоне, а сама она была слишком робкой, чтобы заводить новые знакомства. Но девушка не унывала и развлекала себя, как могла.

— Времени совсем нет, я и сейчас по делу, — устало проговорил Громов и взглянул на часы. Минуты летели со скоростью света, а решение для Иры так и не нашлось.

— По какому?

— Неприятному, — Тим поморщился, зная, что причинит боль своими словами. Мирослава же совсем ребенок, маленький и беззащитный… Но выбора не было — приказ есть приказ. Набрав в легкие побольше воздуха, выпалил он без предисловий: — Тебя велено перевести к другому сутенеру.

— Почему? Что я сделала? — Мира непонимающе хлопала ресницами.

— Ничего ты не сделала, просто Золотов твой больше не приедет, — Тимур готов был провалиться сквозь землю, лишь бы не видеть страх и смятение в ее глазах.

— Как не приедет? И что со мной теперь будет? — сыпала вопросами девушка, громко всхлипывая.

— Как и все, в выходные выйдешь к клиентам, — твердо сказал Громов, не давая ложных надежд.

— Нет-нет-нет, я не хочу! — Мирослава резко замотала головой, переходя почти на крик, и Тиму ничего больше не оставалось, как подойти и обнять ее.

— Мир, перестань, — он старался говорить, как можно мягче и спокойнее, ему тоже было непросто, но мысли об Ирине перебивали все. Слишком переживал, чтобы отвлекаться на что-то еще. — Этот вопрос решенный, и от твоего желания ничего не зависит. Возьми себя в руки и готовься к переезду, вечером за тобой придут.

Отстранившись, он направился к выходу.

— Тимур, подожди, — умоляла Мира. Она так хотела поговорить, почувствовать тепло и поддержку.

— Мир, пожалуйста, я очень занят.

Громов уже решил, что поможет ей, просто не мог озвучить это на камеру. Сейчас для него на первом месте была Ирина, а к вопросу о Мирославе он собирался вернуться позже — договориться с управляющим или снять на ночь для себя.

— Но… — предприняла она еще одну попытку, но снова безуспешную.

— Извини, я спешу, позже зайду, — перебил ее Тим и вышел за дверь.

— Хорошо…

Мира сползла на пол и залилась слезами.

***

Звук шагов эхом раздавался в пустом коридоре, монотонно отстукивая в усталом мозгу, будто стрелки часов. Время на раздумье стремительно утекало, а четкий план до сих пор не появился.

Войдя в свою комнату, Громов громко хлопнул дверью и, грузно опустившись в кресло, прикрыл глаза. Весь день он пытался найти выход, перебирал разные варианты развития событий, но спасти всех не получалось при любом исходе. И чем больше Тимур думал, тем чаще ловил себя на мысли, что не просто ищет решение, а планирует убийство. Он представлял какие-то детали — что скажет, когда войдет, как нанесет первый удар, с каким удовольствием добьет дергающееся в предсмертных конвульсиях тело управляющего — и приходил в ужас от собственных мыслей. Неужели точка невозврата пройдена, и вскоре он сам станет драконом? Все еще сопротивляясь своим инстинктам, Громов силился придумать хоть что-то, но, увы, при всех раскладах его выбор склонялся в пользу любимой женщины.

Почувствовав легкие касания на своей голове, Тим вздрогнул и, распахнув веки, вернулся в реальность.

— Тимур, ты чего? Я тебя звала, ты даже не повернулся, — встревоженно произнесла Ирина, нежно проведя ладонью по его волосам, и опустилась на колени, чтобы быть с ним на одном уровне.

— Извини, не слышал.

— Все хорошо? Ты какой-то не такой…

— Да все нормально, просто очень много дел, — соврал Громов и, чтобы не встречаться с Ирой взглядом, отошел к окну. Весь день он старательно избегал ее, не хотел рассказывать о приказе Бушина. Изначально решив не отдавать свою женщину управляющему, Тим не видел смысла пугать ее лишней информацией. Это была только его битва, и он ни капли не сомневался в том, что выиграет ее, не взирая ни на какие обстоятельства. Ради Ирины мог пойти на все.

— Я соскучилась, — она подошла сзади и, мягко обняв Тимура за талию, прижалась щекой к его спине.

Он заметно напрягся. Не хотел обижать ее или отталкивать, но сейчас нельзя было расслабиться даже на секунду. Шумно выдохнув, убрал ее руки и, развернувшись, пристально посмотрел ей в глаза.