сам и, тем более, человека. В опасной ситуации ты будешь единственной защитой.

— Да, да, конечно!

— Отлично! — улыбнулась она. — Тогда с завтрашнего дня начнём.

— Завтра? — тот удивился.

— А зачем тянуть?

Она резко услышала шум крыльев и через секунду к ним приземлился Гришка:

— Что тянуть? Что завтра? — с такими вопросами приветливо обратился супруг. Дэгу испугался, помня об уговоре, и лёг рядом с матерью, стараясь не смотреть в глаза отцу.

— Да, вот, — сделав вид, что всё в порядке, начала Наташа, — с завтрашнего дня буду учить сына охотиться.

— Наташ, а не рано? — такому заявлению Гришка удивился.

— Нисколько, — всё в том же тоне отвечала супруга, — он уже взрослый, всё сам понимает, да и жаловался, что мы относимся к нему недостойно.

— Дэгу, разве мы тебя недооцениваем? — посмотрев на него, спросил Гришка.

Дракончик боялся отцовского взгляда, но, взяв пример с матери, ответил:

— Я тоже могу приносить пользу в дом! — гордо заявил он. — Вы меня всю жизнь будете прятать в пещере?

От таких слов даже Наташа приятно удивилась, а Гришка понял, так сказать, Наташины мотивы, что его сын взрослеет.

— Хорошо. Если ты готов приносить пользу в дом, то может стоит начать с чего-то менее опасного?

— Нет, я хочу охотится, — с той же отдачей сказал Дэгу.

— Гриш, я думаю, что сначала я буду учить его выслеживать следы, ему же нюх развивать, улавливать волны и многое другое, — важно сказала супруга. — Параллельно можно поучиться плавать, а не просто окунаться. Да, сынок?

Тот активно закивал.

Гришка чуть помолчал, а потом улыбнулся и сказал:

— Что ж, если у тебя такое желание, то я тебя отгораживать точно не буду. Имей в виду, Дэгу, тебе крайне много придётся научиться, это может быть непросто…

— А я не боюсь…трудностей, — дерзко выкрикнул он, удивив отца.

— Прекрасно! Я в тебя верю, — спустя несколько секунд тишины, тот ответил. — Ну что ж, Наташ, — посмотрела он на супругу, прищурившись, — тогда сын твой, а я буду дочь обучать. Так честно.

— Согласна, — ехидно улыбнувшись, сказала Наташа, — вот и посмотрим, кто из них, будет лучшим охотником.

— Согласен, — он любя потёрся мордой о морду супруги, — тогда лети завтра на северо-восток, мы там всё разведали — безопасно. Ладно?

— Спасибо за труд, дорогой. Когда возьмёшься за обучение Лавы? Она не на много спокойнее, чем Дэгу, — улыбнувшись, она посмотрела на сына.

— Прямо завтра, после утренней разведки, я с Артёмом хочу посмотреть то самое место, — серьёзнее проговорил он.

— К той деревне?

— Да, не волнуйся, уже несколько раз были, — он снова почесался носом о нос. — А потом, думаю, займусь твоей сестричкой, — он посмотрел на сына. — Что думаешь? Обгоните нас?

— Я первым принесу домой медведя! — войдя в роль, уверенно сказал Дэгу.

— Ого! Нет, Гриш, у вас нет шансов, — ехидно и гордо сказала Наташа.

— Посмотрим, — оскалился и он.

В далеке сверкнула молния, а через десять секунд раздался гром.

— Пора домой, дорогие, — осмотрелся Гришка.

— Пора, — дракониха встала и потянулась.

— Дэгу, с кем полетишь? — этот вопрос часто задавался, когда нужно было подняться или спуститься с горы.

***

Начало лета 2027 года.

Экипажи.

В течение почти что всего месяца проходил путь до Стрежевой. Остановки были каждый день, даже по несколько раз, в стратегических городках, которые отличались друг от друга лишь постройками и изношенностью. Оба экипажа крутили мысли о том, что война здесь ничего не затронула, как стояли медленно гниющие дома, так и стоят, а вокруг гигантское зелёное море тайги, как пелось в одной не безызвестной песне. Железная дорога была порядком изношена, резкие торможения случались и нередко. Проверка путей на несколько километров вперёд пешей группой с каждым разом всё учащалась, а вчерашние мальчишки, научившиеся хорошо стрелять, превращались в опытных строителей, машинистов и инженеров-конструкторов. Погода с приходом летнего месяца преображалась, для кого-то в радость, для кого-то в мучение, и стала играть спорную роль в походе: с одной троны, крайне жаркая температура в 30 градусов дала бурю радости и веселья для тех, кто давно не ощущал солнечного тепла, да и ясное небо намного лучше помогало в пути, чем пасмурное, а с другой, к середине месяца жара стала мучением, почти для всех: кто-то словил солнечный удар, кто-то просто пёкся на солнцепёке; работать в таких условиях становилось крайне трудно, и тем более ходить на пешую разведку со всем снаряжением (а ночью мало кто решался уходить слишком далеко без сопровождения, поскольку один раз группа столкнулась с нападением волков). Проще говоря, дневная жара стала по-настоящему аномальной. Высококачественное топливо оставили на потом, «на чёрный день», для дрезины и другого транспорта, и паровозы перешли на лесной корм.

Из плюсов, отношения в командах становились лучше с каждым днём и укреплялись, походы в гости стали приятной обыденностью, и ребята уже на раз менялись поездами во время остановок. Отношения переросли в настоящую дружбу: недоверие между сталкерами и «военными» ребятами пропало; на девчонок перестали смотреть, как на что-то чужеродное и загадочное, на них смотрели с интересом и какой-то завистью (поскольку те не страдали от жары и просто меняли свою температуру тела), а общение было на уровне близких, чуть ли не родных, одноклассников; дети двух составов стали активничать на остановка — мальчишки часто бегали по заброшенным домам вместе с сопровождением и без, девочки просто гуляли (и кто знает, как бы разворачивались взаимоотношения у взрослых, если бы не такая заряжающая резкость детей, которые самыми первыми стали доверять друг другу); ну а дядьки, командиры, вторые отцы ребят с Бурана, совсем потеряли армейскую строгость и надоевшее обращение по форме и превратились в обычных близких знакомых соседей — отношение к ним было уважительное, хотя бы из-за высшего возраста, но никто уже не обращался к ним по званию, как раньше, и всё обходилось либо именем с отчеством, либо прозвищем, которые привязались к ним.

Но, не смотря на все положительные аспекты, обстановка в голове с каждым днём становилась всё мутнее, туманнее, и у некоторых личностей стали возникать мысли, что до Стрежевой дороги уже не будет из-за постоянного ремонта путей, который каждый день всё больше учащался. Хоть пессимистичные мысли быстро разрушались логическими мышлениями, мол: «Чем ближе к более крупному населённому пункту, тем более ухоженной должна быть дорога», — но уверенности они не добавляли. Однотипность и зацикленность каждого дня казались ребятам медленно надвигающимся безумием, будто они заперты в большом колесе, по которому бегают белки, и из раза в раз они пытаются, но всё повторяется заново, всё начинается с одного