теперь спи, Шэн. Пожалуйста. Мне нужно отвезти нас домой через несколько часов, и я пытаюсь выбить из себя Джеймсон, детка.

— А, ладно. — Корчась от боли между ног, я повторила его действия и осторожно перевернулась на живот, наблюдая, как он спит.

Мое молчание длилось целых семь минут, прежде чем я протянула руку и ткнула в смехотворно большой бицепс, обхвативший подушку. — Эй, ты уверен, что у нас не было секса?

Тихо застонав, Джонни попытался сонно кивнуть. — Сто процентов.

— Я чувствую, как будто что-то побывало внутри меня, Джонни, — выдавила я, дрожа, когда мое тело утонуло в ощущении полного насыщения. — Может быть, не полное проникновение, — поправила я. Покалывающая рябь удовольствия и возбуждения пробежала по мне при этой мысли. — Но во мне определенно что-то было внутри меня.

— Да, — ответил Джонни, глядя на меня прищуренным голубым глазом. Он поднял руку и пошевелил пальцами. — Эти.

— О. — Жар пополз по моему телу. — Хорошо.

— Спокойной ночи, люблю тебя, — пробормотал он, снова закрывая глаза.

— Но сейчас утро.

— Тсс… спи.

Чувствуя потребность, я собралась с духом и медленно придвинулась к его телу. Он весь горел, его кожа была горячей и гостеприимной. Прижавшись к нему, я потерлась щекой о его плечо.

— Я пытаюсь умереть здесь спокойно, Шэннон, — простонал он. — А ты даешь понять моему члену.

— Мне холодно. — Дрожа, я бочком придвинулась ближе к его большому телу, которое напоминало печь 24/7.

— На улице градусов тридцать, — заметил он, приподнимаясь на локтях, чтобы посмотреть на меня. — Тебе не может быть холодно.

— Я погибаю, — возразила я, дрожа. — Я погибаю.

Перекатившись на бок, Джонни медленно осмотрел мое тело с головы до ног. — Ах, дерьмо, — проворчал он, перекидывая бедро через мое и роняя голову мне на грудь. — Это мой план на день, который вылетел в трубу.

— Что? — прошептала я, жадно приветствуя его тепло, обнимая его и прижимая к себе. — Что случилось?

Он положил руку мне на бедро и удовлетворенно вздохнул. — Я не могу думать о смерти, когда ты так смотришь.

77

ПОКА ПРОЩАЙ

ДЖОННИ

— Я буду звонить тебе каждый день, — поклялся я, стоя посреди дублинского аэропорта и слушая, как по внутренней связи называют номер моего рейса. — И я отправлю тебе миллион сообщений.

— Но это уже будет не то же самое.

— Я знаю, но у нас все получится, — пообещал я.

— Каким образом?

— Мы разберемся с этим, хорошо? Но мне нужно, чтобы ты перестала плакать, — умолял я. — Пожалуйста.

— Я ничего не могу с этим поделать. Мое сердце разрывается здесь.

— Я скоро буду дома, — уговаривал я. — Это не навсегда.

— Нет — нет! Просто нет. Ты не можешь бросить меня, Джонни!

— Мне нужно идти, — простонал я. — Давай, не усложняй это больше, чем должно быть.

— Ты обещаешь, что это не будет прощанием навсегда?

— Я обещаю, — настаивал я, похлопывая его по спине. — А теперь, давай, Гибс. Ты перекрываешь мне доступ воздуха сюда.

— Хорошо. — Шмыгая носом, он разжал мертвую хватку, которой держал меня за шею, и отступил на шаг, слезы текли по его щекам.

— Не могу поверить, что ты на самом деле плачешь, — засмеялся я, а затем быстро посерьезнел, когда это только заставило его плакать сильнее. — Прошло шесть недель, парень.

— Они собираются схватить тебя, — шмыгнул он носом, вытирая глаза. — И я потеряю своего лучшего друга.

— Ты не смог бы потерять меня, даже если бы захотел, ты, большой придурок, — проворчал я, притягивая его обратно, чтобы обнять. — Теперь возьми себя в руки, — приказал я, хлопнув его по спине. — Шон наблюдает за тобой.

— Э-э, да. — прочистив горло, он сделал шаг назад и выпятил грудь. — Все хорошо, — выдавил он, выдавив улыбку, которая выглядела так, будто ему было физически больно. — Со мной все будет в порядке, — добавил он, и голос его дрогнул на последней ноте. — Ах, черт возьми, это слишком сложно. Я иду к машине. — Всхлипывая, он дал мне пять и пробормотал: — Удачи, приятель, — прежде чем зашагать через аэропорт, завывая, как банши.

— Господи, — пробормотал я, потирая челюсть и глядя вслед своему лучшему другу. — Остальным лучше не вешать на меня это дерьмо. Я повернулся, чтобы посмотреть на свою семью, и настороженно посмотрел на свою плачущую мать. — Я вернусь до конца лета.

— Увидимся по телику, — сказал Тадхг, тыча в меня кулаком. — Я не люблю регби, но, раз уж это ты, я посмотрю твои игры.

— Вау. — Я ухмыльнулся. — Как великодушно с твоей стороны.

Он пожал плечами. — М-м-м, посмотрим, что из этого выйдет. Я могу выключить это, если мне станет скучно.

— Пока, Джонни, — сказал тогда Олли, отталкивая Тадхга в сторону, чтобы обнять мои ноги. — Не дай самолету разбиться и взорваться вместе с тобой, хорошо?

Иисус Христос… — Да, хорошо. — Я похлопал его по спине. — Я обязательно скажу пилоту, чтобы он не убивал меня.

— Спасибо, — смягченно ответил Олли и убежал вприпрыжку. — Потому что я буду скучать по тебе.

— Я тоже буду скучать по тебе, парень.

— Я горжусь тобой, сынок, — сказал папа, шагнув вперед и обняв меня. — Больше, чем я могу выразить словами.

— Спасибо, папа.

— Я люблю тебя, Джонатан… — его голос дрогнул, и он откашлялся, прежде чем добавить: — очень сильно.

— Я тоже люблю тебя, папа. — Хлопнув его по спине, я отступил на шаг и стал ждать следующего плакальщика.

— Мой малыш, — всхлипнула мама, обнимая меня. — Мой маленький мальчик.

— Во мне 6 футов 3 дюйма, мам, — уговаривал я, крепко сжимая ее. — И восемнадцать. Я взрослый мужчина.

— Мне все равно. Ты всегда будешь моим малышом, — воскликнула она, притягивая мое лицо к себе, чтобы нанести полдюжины поцелуев красной помадой на мои щеки. — А теперь, будь осторожен там, слышишь? Не подвози незнакомцев. И пей только из бутылок, а не из стаканов, когда выходишь из дома. И не позволяй никому из старших парней в команде сбить тебя с пути истинного…

— Все в порядке, ма, — успокоил я, сопротивляясь желанию закатить глаза к небесам. — Я буду в лагере большую часть времени, так что тебе не о чем беспокоиться.

— И с незнакомцами тоже не разговаривай, — добавила она. — И если они выглядят подозрительно и предлагают тебе что-нибудь, тогда ты говоришь "нет". Ты слышишь меня, Джонатан?

— Да ладно тебе, Эдель, — усмехнулся папа, физически убирая мамины руки с моей шеи. — С ним все будет в порядке. Ты хорошо его воспитала.

— Увидимся очень скоро, хорошо? — Сказал я, присаживаясь, чтобы поговорить с Шоном, который дергал за штанину моего спортивного костюма. — Я привезу тебе