Я никогда раньше не чувствовал ничего подобного. Честно говоря, я не знаю, какого черта я делаю. Большую часть времени я в двух минутах от того, чтобы бросить все и улететь домой к тебе следующим рейсом. Но я все еще здесь, потому что я дал тебе обещание, что буду сиять… или сверкать, или что бы там ни было, черт возьми, о чем ты меня просила. Ходят разговоры о том, что я действительно начну в эту субботу, вместо того чтобы покидать скамейку запасных, так что, возможно, тогда я закончу работу.

Здесь очень напряженно, Шэннон. Я никогда раньше не испытывал ничего подобного. Турне U20 было прогулкой в парке по сравнению со старшим уровнем. Я выходил в старте в каждой игре — никакого давления. Но это? Господи, я всего лишь середнячок в команде такого качества, и этого достаточно, чтобы захотеть уйти. Я никогда раньше не испытывал желания уйти — это никогда не приходило мне в голову. Я работаю над тем, чтобы встать на ноги. Борьба за майку, которая всегда была моей, выбивает из колеи. Осознание того, что есть полдюжины игроков мирового класса, готовых наброситься на меня и отобрать это у меня, если я поставлю одну ногу не на то место, — это давление, с которым я изо всех сил пытаюсь справиться. Я все время на взводе, Шэннон… Может быть, я просто скучаю по дому, или, может быть, я слишком много думаю, или, может быть, я просто вернулся с тобой в Корк?

С положительной стороны, я прибавил в мышцах. Сейчас я тоже больше 6 футов 4 дюймов. Но хватит моей ерунды; как проходит твое лето? С Гибси все в порядке? Джоуи уже выходил на связь? Шон говорит какие-нибудь новые слова? Как насчет Ифы? Есть какие-нибудь признаки ее присутствия? Как там моя Сьюки? Этим мальчикам лучше не рисовать на ней. Ты загорела? Ты улыбаешься? Господи, я скучаю по тебе…

Я знаю, ты говоришь мне, что все в порядке, когда мы разговариваем по телефону, но если ты такая же, как я, и тебе слишком сложно разговаривать по телефону, тогда, может быть, ты могла бы ответить мне другим своим письмом?

Знаешь что? Я не думаю, что мое эссе по английскому языку в junior cert было таким длинным, как это письмо. Что это говорит обо мне? Примечание: Я надеюсь, ты не беспокоишься об этих чертовых результатах junior cert. Я знаю, что ты надрала задницу. Черт возьми, я люблю тебя. Я это уже записал? К черту все, если я этого не сделал, то вот оно снова. Я люблю тебя, Шэннон Линч. Всю тебя. Каждую часть.

В любом случае, у меня заканчивается место для записей на обеих сторонах этого листа, поэтому я воспользуюсь этим как сигналом закончить. О, и не могли бы вы попросить мою маму перестать так часто звонить? Я знаю, что она скучает по мне, но это выходит из-под контроля.

Всегда твой,

Джонни. х

(PS: Мой член все еще у меня в штанах, и моей любви все еще безумное количество.)

Аккуратно сложив письмо Джонни обратно в конверт, я сунула его под подушку, чтобы присоединиться к остальным, прежде чем потянуться за коробкой, стоящей на моей кровати, с моим именем на ней.

Держа коробку в руках, я уставилась на его аккуратный почерк и с тоской вздохнула. Наше общение последние шесть недель состояло из постоянного потока текстовых сообщений и ночных телефонных звонков, писем и посылок, но этого было недостаточно. Не наполовину. Я чувствовала, как его тревога стекает со страницы, и это причиняло боль моему сердцу. Все, чего я хотела, это сесть в самолет и полететь к нему, но он скоро будет дома. На несколько дней позже, чем предполагалось изначально, но все же дом был уже в поле зрения.

— Что ты получила на этот раз? — Потребовал Олли, ныряя на мою кровать и чуть не доводя меня до сердечного приступа в процессе. — О, бро, он шлет тебе подарки каждый день.

— Не каждый день, Олли, — пробормотала я, краснея.

— С тех пор как он уехал, ты получала по две посылки в неделю, — простонал Олли. — Прошло шесть недель. Итого, двенадцать посылок. У меня была одна.

— Потому что он мой парень, — защищалась я, хотя и улыбалась от удовольствия. — Теперь отойди, чтобы я могла открыть.

— Это потому, что она позволяет ему трогать свои сиськи, — хихикнул Тадхг из дверного проема, где Бонни, Сьюки и Кекс утыкались носами в его ноги. — Вот почему она получает все эти подарки, старина.

— Тадхг! — Я задохнулась. — Не говори так.

— Это правда, — засмеялся Тадхг, почесывая Кексика за ухом. — Отрицай это.

— Сначала ты позволила ему поцеловать себя языком, а теперь показываешь ему свои сиськи? — Олли застонал, схватившись за живот. — У меня немного подташнивает в животе.

— Мы ничего подобного не делаем, — солгала я сквозь зубы. — Мы только держимся за руки.

— Угу, — хихикнул Тадхг. — Ты продолжаешь говорить себе это, Шэн.

— Так вот почему он прислал билеты на музыкальный фестиваль, на который он поведет ее, когда вернется домой? — Спросил Олли. — Чтобы он мог увидеть ее сиськи?

— Возможно, — рассмеялся Тадхг.

Не обращая внимания на своих братьев, я разорвала коробку и ухмыльнулась, увидев зеленую майку с номером 13, выгравированным на спине. Вытащив ее, я прижала к груди, вдыхая его запах. Дрожа, я вспомнила наш телефонный разговор на прошлой неделе…

— Ты этого не делал!

— Да, Шэн, я так и сделал.

— Ты лжешь.

— Иногда, но никогда с тобой.

— Невозможно. — Я покачала головой, не доверяя этому безумному разговору. — Билеты на концерт были распроданы в течение нескольких месяцев.

— Ты недооцениваешь мою силу убеждения, детка, — промурлыкал он в трубку. — Я подумал, что мы могли бы снова жить в одной палатке.

— Боже мой, ты действительно серьезно, не так ли? — Мои глаза расширились от волнения. — Я не могу в это поверить, — практически закричала я, исполняя небольшой счастливый танец. — Ты действительно достал нам билеты на Oxegen!

— На сто процентов, Шэн, — ответил он. — Это все, о чем я думаю. Никаких родителей. Никаких надоедливых гребаных братьев. Никакого обучения. Никакой драмы. Только ты и я, палатка и немного приличной музыки на весь уик-энд.

— Кто будет хедлайнером в этом году?

— Грин Дэй и Foo Fighters, — ответил он.

— Боже!

— Я знаю.

— Но, Джонни, я никогда не смогу туда пойти. Там только больше 18-ти.

— Опять ты, кажется, недооцениваешь мою силу убеждения, — усмехнулся он. — Я проведу