это же время был совершён «тракторопробег» на Юг и, под Харьковом — где были проведены совместные сравнительные испытания русского «Мужика» и украинского «Запорожца». Наш, расходуя на десятину немногим более топлива, имел мощность двигателя в 22 «лошади» — против 12-ти, вспахивал за день от двух до пяти десятин, в зависимости от глубины, а «украинец» — не более трёх.

«Мужик» оказался более экономичен по двум причинам:

Правильно рассчитанное на компе соотношение диаметра и высоты цилиндра.

Регулирование момента воспламенения рабочей смеси не впрыском воды (у «Запорожца», на пуд нефти — в трубу «улетало» почти пять вёдер воды), а правильно подобранным размером и формой калоризаторной головки и запальника.

Ещё более разительная разница в цене.

Самый дешёвый трактор в мире — «FordSon», в начале 20-х годов стоил 395 долларов. Курс червонца равнялся 5 долларам 14 центам САСШ, поэтому на наши деньги это будет округлённо 2 тысяч «деревянных». «Фордзон-Путиловец» (тот же «FordSon», только советской сборки), стоил в два раза дороже — 4 000 целковых, то есть.

Трактор «Запорожец» в комплекте с двухкорпусными плугами типа «Оливер и Дир» Одесского завода «Октябрьская революция», продаваемый сельскохозяйственным коммунам и товариществам через «Укрсельбанк» — стоил «всего» 1800 рублей.

Сущие копейки, почти даром — по сравнению с «плодом любви» автомобильного «короля» Америки и наших питерских «гегемонов»!

Даже в самый первый год запуска в производство куда более технологичного «Мужика», его себестоимость составляла две трети рыночной стоимости «почти дармового» чуда украинского «тракторопрома». Но АО «Россредмаш», через «Общество взаимного кредита» (ОВК) «Красная взаимопомощь» в первый год реализовывал трактор за три тысячи целковых.

Ибо, если есть спрос, то почему бы и нет?

Однако, уже в 1925 году цена опустилась до «запорожевской», а ещё через год — упала до тысячи рублей.

* * *

Советский сервис грозился стать весьма «навязчивым»!

Как в производстве, так и в реализации продукции АО «Россредмаша» — Дыренков действовал строго по моему плану, что я передал ему в своём «чекистском кабинете» в Москве. С каждым клиентом велась индивидуальная работа и судьба каждого трактора отслеживалась специально созданными службами будущего машиностроительного концерна-гиганта. Каждый покупатель-владелец стимулировался сообщать обо всех замеченных им конструкционных недостатках или производственных дефектах и, по договору был обязан предлагать своё видение их устранения.

Над каждой проходной завода или цеха моей «империи», в каждом цехе и в каждом кабинете руководителя висел лозунг:

«Критикуешь — предлагай, предлагая — делай, делая — отвечай!».

Такой, сталинский если не ошибаюсь принцип, я положил в основу своей деятельности и, всеми имеющимися силами навязывал его другим. По тому же договору АО «Россредмаш» должен перенаправлять всю эту информацию в «ОПТБ-007», курируемую самим НКВД…

Попробуй, ослушайся!

Самостоятельность Дыренкому, я конечно же предоставил — но только в строго очерченных договором границах: шаг влево и вправо — можешь сделать, а вот в воздух взмыть, или упаси тебя Маркс — назад сдать…

Конвой стреляет без предупреждения!

К примеру, осенью 1924 года торфоразработчики и лесозаготовители посетовали на низкую проходимость «Мужика» — даже в его полноприводной версии.

Хотелки покупателя — закон для производителя!

Мной, под прикрытием «ОПТБ-007» был разработан гусеничный вариант трактора: «Мужик ГТ» — «гусеничный трелевочный», значит.

Наркомату путей сообщения потребовалась «самоходная» дрезина?

Да, без проблем!

Дыренков хочет запилить с неё броневагон?

Стоять — бояться!

Вызываю на ковёр, и:

— Николай Иванович! Поверьте мне на слово: идиотов — пытающихся запилить мобилизационный танк из «Мужика», или тачанку из мототелеги и, без Вас хватает.

— Но ведь «будущая война — будет войной моторов»! Это сказал…

Кулаком об стол, аж подскочил и жалобно зазвенел красный телефон с золотой звездой на «вертушке»:

— Я знаю, кто это сказал!

— …

— «Особый информационно-технический отдел при ОГПУ СССР», отлично понимает роль и значение бронетехники в будущей войне… Так же он понимает, что эта война — начнётся не прямо завтра, чтоб подобная самодеятельная кустарщина — хоть как-то оправдала себя. Поэтому мы дадим сигнал конструировать бронедрезины, бронемашины и танки тогда — когда для этого созреет момент, а не тогда — когда одного «альтернативно» одарённого конструктора, посетит неуёмно-изобретательский зуд.

— …

— Вы меня поняли?

— Понял, товарищ Шниперсон… Хорошо понял!

— Ну, раз поняли — можете идти. Надеюсь, Вы всё хорошо поняли и подобного разговора — у нас с вами больше не будет.

Зря надеялся, кстати… В случае с Дыренковым, как нельзя кстати подходит народная пословица про горбатого и могилу.

* * *

Пыхтящие «всеядные» изделия выксунских тракторостроителей потихоньку-помаленьку разъезжались-расползались по всей стране — «выхватываемые» чуть ли не из рук, чуть ли не ещё горячими — как изумительно-вкусные пирожки у искусной хозяйки. В 1924 году их было выпущено немногим более трёхсот, в этом — уже свыше пяти тысяч.

Однако, вот тут-то и, возникла одна неожиданная проблема…

Желающий механизироваться крестьянин-середняк, вполне мог купить мототелегу «УАЗ-404» за живой нал или в кредит: в зависимости от комплектации — стоила она немногим дороже полуторатонной «обозной» телеги с двумя справными лошадьми. В 1925 году, себестоимость «уазиков» уже настолько упала, что цену можно было снизить — как бы, не на порядок. Однако, неисчислимый сонм перекупщиков-барыг' подобно полчищам кровососущих мух роившийся вокруг кооператива «Красный рассвет — заставлял держать 'красную черту» между спросом и покупательной способностью.

Любой трактор же, по определению — предназначался для более-менее крупных хозяйств.

И дело даже не в цене!

В условиях отсутствия в стране даже лёгкого намёка на сервис, даже так называемым «кулакам» — эксплуатировать и обслуживать его было нереально сложно и дорого. Критикующие сталинскую коллективизацию — обычно про это умалчивают, ибо ничего не соображают в таких делах.

Если бы в Советской России эпохи НЭПа был нормальный рынок — путиловские и запорожские тракторостроители, разорились бы на хер и занялись бы чем-нибудь другим — чем они заниматься умеют.

Однако, у нас якобы «социализм»!

Вернее, мы стоим на раскоряку: одна нога в тёмном прошлом, а другая — уже в светлом будущем. Так, вот: эта — далеко вперёд шагнувшая нога, чуть не устроила мне подлянку.

За первых стояла ленинградская партийная «мафия», за вторых — украинская. А товарищ Бухарин — обещавший Дыренкову режим наибольшего благоприятствования, оказался тем, кем и по своей сути был — «Колькой Балаболкиным».

Ни крестьянин-единоличник — даже зажиточный из категории так называемых «кулаков», ни первые сельскохозяйственные объединения