Сын колониального секретаря и внук канцлера казначейства, Харкорт окончил Итон и Оксфорд и женился на единственной дочери барона Эбери. Харкорт и его жена жили в роскоши в Стэнтон-Харкорт, семейном поместье с несколькими акрами садов за высокими стенами. Один из посетителей, Дэнни Дэвисон из Morgan Guaranty, вспоминает, что был поражен его великолепием. "Ну и ну, у вас тут просто великолепное место", - по-мальчишески сказал он Харкорту. "Когда вы его приобрели?" "В десять восемьдесят", - четко ответил Харкорт.

Противоречивый Харкорт ввел компанию в коварные воды спорных поглощений. К середине 1960-х гг. они стали обычным явлением в Сити, что было обусловлено новой концепцией менеджмента, согласно которой в новую эпоху могут выжить только транснациональные корпорации. К 1968 году семьдесят из ста крупнейших британских компаний были вовлечены в процесс поглощения всего за два года. Если раньше Morgan Grenfell с негодованием протестовала против тактики Зигмунда Варбурга в алюминиевой войне, то теперь она была полна решимости превзойти его в смелости и даже безжалостности.

Поглощение, которое выявило этот сдвиг, произошло в борьбе за компанию Gallaher, производителя сигарет Benson and Hedges. В мае 1968 г. Morgan Grenfell и Cazenove, брокерская компания с голубой кровью, помогли Imperial Tobacco продать 36,5% акций Gallaher; Imperial была вынуждена отказаться от них по антимонопольным соображениям. Андеррайтинг потерпел фиаско, оставив андеррайтерам треть падающих акций и заставив Gallaher почувствовать себя уязвимой для нежелательных претендентов. Действительно, к июню Philip Morris, поддерживаемая заклятым врагом Morgan Grenfell, компанией Warburgs, начала приближаться к своей добыче.

После этих событий в Нью-Йорке Барни Уокер из American Tobacco сообщил Биллу Суорду и Джеку Эвансу из Morgan Stanley, что хочет увеличить свой пакет акций Gallaher и спасти компанию от Philip Morris. Меч позвонил Кену Баррингтону из Morgan Grenfell, который только что вернулся в свою квартиру после летней вечеринки на лужайке с королевой в Букингемском дворце. Баррингтон и его коллега Джордж Лоу незамедлительно вылетели в Нью-Йорк. В зале заседаний совета директоров American Tobacco Барни Уокер - краснолицый ирландец без высшего образования - отдал Мечу и Баррингтону приказ. "Послушайте, я хочу выиграть", - сказал он. "Я хочу получить абсолютную гарантию того, что мы победим. Что для этого нужно?" "Я полагаю, что зависит от размера вашего кошелька", - ответил Баррингтон. "Что он сказал?" - ворчал Уокер. "Это зависит от того, сколько денег мы готовы заплатить", - перевел помощник. Уокер рявкнул, что деньги - это не вопрос. В этот переломный момент именно промышленники, а не банкиры, требовали нового кровавого, жестокого стиля ведения бизнеса. И Morgan Grenfell, и Morgan Stanley впоследствии будут справедливо утверждать, что на агрессивные поглощения их спровоцировали клиенты и что их метаморфоза в художников слияний произошла не в финансовом вакууме. В 1960-е годы банкиры все еще были скорее инструментами, чем двигателями поглощений.

Команда Morgan Stanley-Morgan Grenfell вылетела в Сити для проведения самой активной операции в истории Лондонской фондовой биржи, подкрепленной кредитом в 150 млн. долларов, предоставленным Morgan Guaranty. В условиях введенного Л.Б. Джеймсом контроля за движением капитала American Tobacco могла позволить себе лишь частичное участие в торгах, и эта вынужденная экономия привела к возникновению разногласий. По всему Сити страховые компании, пенсионные фонды и другие андеррайтеры сидели с ненужными, обесцененными акциями Gallaher и скрежетали зубами на Morgan Grenfell. На вечернем воскресном совещании команда поглотителей вместе со старшим партнером Cazenove and Company сэром Энтони Хорнби (Antony Hornby), которому было поручено заниматься операциями на фондовой бирже, продумала свою стратегию. Они решили выйти на биржу на следующее утро и выкупить акции у майских андеррайтеров. Эта противоречивая тактика, которая должна была оправдать Morgan Grenfell в глазах андеррайтеров, также гарантировала, что поглощение обогатит горстку учреждений, а мелкие акционеры узнают о нем только впоследствии.

В последнее время к "Сити" возникло много вопросов. По мере того как поглощения становились все более кровавыми и недобросовестными, лейбористское правительство грозилось ввести жесткие правила. Чтобы предотвратить это, Банк Англии создал комитет под председательством Кена Баррингтона из Morgan Grenfell для усиления Кодекса поглощений. Для обеспечения его соблюдения управляющий Банком Англии сэр Лесли О'Брайен создал Комиссию по поглощениям с офисами в самом банке. Не имея предусмотренных законом полномочий, эта комиссия подвергалась критике как нездорово близкая к тем, за кем она надзирала. И все же, несмотря на роль Баррингтона в разработке нового кодекса, Morgan Grenfell бросил первый и самый серьезный вызов. Статья 7 Кодекса о поглощениях гласила, что ни один акционер компании-цели не должен получать предложение, "более выгодное, чем общее предложение, которое будет сделано впоследствии другим акционерам". Этот принцип был поставлен под сомнение в результате поглощения компании American Tobacco, которое представляло собой так называемую "зачистку улиц" - огромную скупку акций без тендерного предложения.

В понедельник утром Хорнби начал такую вихревую скупку акций, какой Лондон еще не видел. Он отправился к майским андеррайтерам и заплатил 35 шиллингов за акции Gallaher, подешевевшие до 18 шиллингов; ему было предписано приобрести в этот день около пяти миллионов акций. Вместо этого к утру его захлестнула волна из двенадцати миллионов акций. Большинство мелких акционеров узнали о неожиданном выигрыше только к обеду, а потом было уже поздно. Они могли получить 35 шиллингов только за половину своего пакета акций и были возмущены явным сговором между крупными институтами и торговыми банками.

Morgan Grenfell всегда инстинктивно сотрудничала с Банком Англии и вставала на сторону финансовых властей. Теперь же она вела себя скорее как дерзкий, вызывающий аутсайдер, стремящийся взбаламутить ситуацию и проверить на прочность правила новой комиссии по поглощениям. Внезапно она стала похожа на напористых и иконоборческих Варбургов, которые так оскорбляли ее чувство приличия десять лет назад. В результате удивительной трансформации она превратилась в своего злейшего врага.

Комиссия по поглощениям вынесла порицание и Morgan Grenfell, и Cazenoves. К изумлению прессы, Харкорт и Хорнби, эти полубоги Сити, не стали бить себя в грудь в знак искупления. В течение часа после вынесения решения комиссии они просто отвергли его с порога! Сэр Антони Хорнби, член совета директоров отелей Savoy Hotel и Claridge's, и лорд Уильям Харкорт с его огромным состоянием наследовали авторитету и дали отпор комиссии, облеченной престижем Банка Англии. Хорнби звучал как грубиян: "На рынке существует определенная резкость, которая является сутью сделок в Сити. Если вы будете ждать дилетантов, то бизнес остановится".

Изящество Билла Харкорта было незабываемым. Он придумал классическую реплику, которая выражала одновременно