Северяне свернули лагерь, оставляя добытчиков Солнечного камня трудиться по-прежнему. Южный прииск по-прежнему оставался мертвым. Может, Астала пришлет в Долину новых работников, раскопают новые колодцы. Неважно.

Лачи испытывал только досаду от того, что придется выслушать в Тейит, но не чувствовал себя побежденным. Полукровка выскользнул из рук словно смазанная маслом змея, зато Север и Юг увидели, что такое Дитя Огня — и не пострадали. Это многого стоит.

Кави встретил вернувшихся с таким лицом, словно уже умер пятнадцать раз. Кажется, только душевное потрясение мешало ему наброситься на Главу Хрусталя.

— Спасибо, ты прекрасно позаботился о своем подопечном! — бросил Лачи со всей яростью, какую сумел вложить в голос. Спрыгнул с грис и смерил Кави уничтожающим взглядом.

Тот растерялся. Он приготовился обвинять, а обвинили его.

Обратный путь начался в унынии, и погода не радовала — не сильные сочные капли дождя, а невнятная сырая взвесь, непонятно, с неба она спускалась или от земли исходила. Одолевала мошкара, и длиннокрылые птицы носились за ней низко — низко, чуть не задевая макушки и лица всадников. По такой сырости от мошки не помогал и травяной настой. Казалось, северяне возвращаются не домой, а спускаются куда-то в подземные безжизненные пещеры, чтобы вечно блуждать там в тумане.

— Мы ничего не понимаем, — виновато сказал Хараи, поравнявшись с предводителем. — Шику должен был следить за мальчишкой… Он знал, что все должно решиться сегодня.

— Просто недооценил, насколько эта маленькая дрянь изворотлива и хорошо умеет нырять в кусты, — не сдержался Лачи, но тут же снова заговорил взвешенно: — Мы все недооценили. Мальчишка выглядел наивным и неприспособленным, хотя все знаем, что он отлично выживал в лесу. Но все равно купились на якобы горячее желание быть среди нас. Да и жалкий вид, в котором его нашла Элати… в самом деле, он казался беззащитным и слабым. Я виню Шику, но… не до конца. Парень просто не ожидал очередного побега, особенно после того, что случилось днем.

— Почему он никого не позвал, остановить полукровку?

— Думаю, он отвлекся и обнаружил, что тот уже далеко, но не настолько, чтобы нельзя было вернуть. Шику опасался получить нагоняй — а может того, что группу людей мальчишка услышит. Ищи его потом в зарослях ночью! Но, видно, в пути Шику его потерял и уже думал только о том, чтобы найти. Сам был еще слишком молод… А потом, полагаю, заметил пламя, на которое и поспешил.

— Зачем он хотел убить полукровку?

— Не думаю, что убить. Шику был верным, но я порой считал его слишком добрым. Ранить, чтобы и тот, второй свалился с ним рядом. А там подоспели бы мы.

— Но все равно, пускай ранить — зачем?

— Не знаю. Может быть, они собирались уйти в южный лагерь. С полукровки сталось бы вновь побежать за своим дружком. Судя по тому, чью сторону он принял в итоге, так и было. Мда… я опасался этого, но был уверен, что родня, друзья, возможность обеспеченной жизни и достойного будущего перевесят.

— Он бы и впрямь все это получил?

— Какая теперь разница.

Лачи проводил взглядом силуэт большой птицы — в тучах не разобрать, кто именно. Орел, кессаль? Птица видит сейчас и южную кавалькаду.

Пусть едут, время у него еще есть.

**

Известия о том, что произошло в Долине Сиван, в Астале получили довольно быстро — Тумайни отправила голубя. Письмо было зачитано на Совете — вырвавшаяся из свитка стая шершней-убийц впечатлила бы меньше — а потом его отголоски гуляли по всем домам, где узнали новость.

Главы Кауки явились в гости к Арайа, в дом Хатлахены, чересчур возбужденные — похоже, по пути немного вдохнув дыма шеили. Все понимали — сейчас Кайе нечего предъявить, разве что горячность излишнюю, которая на самом деле, похоже, была тонким расчетом. Вот уж не ждали… его ли план? Невозможно. А чей, и когда создан был, не понять, слишком много вопросов. Может, все-таки это отпечаток лианы — Икиари? А сама прикинулась растерянной и невинной…

Как бы то ни было, за обрушение ничейной скалы не осудишь, да еще когда все сложилось столь удачно, и падающие камни прищемили нос Тейит.

— Надо его убирать, пока он в дороге, — сказал Хатлахена Арайа. — Как угодно, чем угодно, только нельзя дать вернуться.

Хозяина дома поддержали, наперебой предлагая способы — готовы были даже рискнуть жизнями двух других посланников.

— Не сходите с ума, это сейчас немыслимо, — голос Ийа прозвучал бесцветно, словно кончились силы кого-то опять убеждать. — У него появится — уже появилось — достаточно обожателей среди молодежи ваших же Родов, боковых ветвей и синта. Скажете, кого это волнует? А должно бы, потому что убив его сейчас, вы получите войну на два фронта — с его Родом и с севером, который тут же этим воспользуется. Как поступят Тумайни и Толаи тоже неведомо, никто не знает, что у них там в самом деле произошло. И если часть ваших людей пойдет против вас или хотя бы не станут поддерживать…

— Ты как филин — всё у тебя не к добру! — рассердился Наста Кауки. — Ну, предложи что-нибудь!

— Со временем предложу. А пока встречайте его хорошо.

Человек выглядел уроженцем дальних окраин Асталы-города — выговор некоторых слов, кайма узора на поясе, да и нечто неуловимое, заметное лишь опытному глазу. Ремесленник из небогатых, но все еще надеется повернуть жизнь к лучшему, хоть ему уже около тридцати. Внешность довольно приятная, но до того неприметная, что в толпе не выделить из других.

Ийа посмотрел на него, съежившегося в углу подвала.

— Это же ты подтолкнул Кайе Тайау ехать в Долину Сиван. Не по своей задумке, конечно.

Подошел ближе:

— Я знаю, кто твой хозяин на самом деле. И где настоящий дом, семья. Давно за тобой слежу.

Человек дернулся, но веревки держали крепко.

— Наши люди тоже есть в Тейит, — улыбнулся Ийа, заметив тщетную попытку. — Так, значит: передай Главе Хрусталя, что я хочу его видеть. Голуби быстро летают. Скажи о ночных огнях — он поймет. Меня устроят земли, которые не принадлежат никому — например, восточный отрог Пастушьей горы через две луны. К этому времени он сумеет вернуться в Тейит, разобраться со срочным там и доехать до места. И я успею…