Ллойд облизал пересохшие губы.

— Я пойду?

— Прекрасно, Ллойд, прекрасно. — Темный человек не смотрелна него. Он подошел к Надин и уставился ей в лицо. — Все будет хорошо. Оченьхорошо.

Через пятнадцать минут Ллойду позвонил Стэн Бэйли из ИндианСпрингс. Стэн был в истерике, разрываясь между ненавистью к Мусорному Баку истрахом перед темным человеком.

Карл Хоу и Билл Джеймисон вылетели на разведку в 6:02. Ещеодин обученный пилот, Клифф Бенсон, летел с Карлом в качестве наблюдателя.

В 6:12 оба вертолета взорвались в воздухе. Как он ни былпотрясен, Стэн догадался послать пять человек в ангар № 9, где стояли пятьоставшихся вертолетов. В каждом из них оказалась заложена бомба со взрывателем,подключенным к обычному кухонному таймеру.

— Нет сомнений, — сказал Стэн. — Это Мусорный Бак. Онозверел. Только Богу известно, куда еще он заложил свои бомбы.

— Проверь все, — сказал Ллойд. Сердце его бешено билось,адреналин кипел в крови, а глаза чуть не вылезали из орбит. — Проверь все!Подними всех людей и прочеши с ними каждый квадратный дюйм этой мудацкой базы.Слышишь меня, Стэн?

— К чему все эти хлопоты?

— К ЧЕМУ? — завопил Ллойд. — А ты сам не понимаешь,мудозвон, что случится, когда Большой Хлыщ узнает о том, что вся база…

— Все пилоты погибли, — мягко перебил его Стэн. — Как тыэтого не поймешь, Ллойд? Даже Клифф. У нас осталось шесть парней, которые негодятся даже на роль штурмана, и совсем нет учителей. Зачем нам нужны этисамолеты, Ллойд?

И он повесил трубку.

Том Каллен проснулся в половину десятого вечера. Он сделалглоток воды из фляжки, выполз из-под двух нависающих скал и поднял взгляд натемное небо. Безмятежная и таинственная луна парила наверху. Настало времяотправляться в путь. Но он будет осторожен, ей-Богу, да.

Потому что теперь они гонятся за ним.

Ему приснился сон. Ник говорил с ним, и это было странно,потому что Ник не мог говорить. Он мог только писать, а Том почти не умелчитать.

Ник сказал:

— Они знают о тебе, Том, но ты в этом не виноват. Ты вседелал правильно. Просто не повезло. Так что теперь ты должен быть осторожен.Тебе нельзя больше идти по дорог??, но все равно надо двигаться на восток.

Том понял насчет востока, но не знал, как он будеториентироваться в пустыне. Ведь может получиться так, что он будет ходитькругами.

— Ты поймешь, — сказал Ник. — Сначала надо будет смотреть наПалец Бога.

Том снова прикрепил фляжку к поясу и надел рюкзак.

«ОНИ ЗНАЮТ О ТЕБЕ, ТОМ».

Он осторожно перешел через дорогу, посмотрев в обе стороны,зацепился ногой за ограждение и скатился вниз по насыпи.

Поднявшись, он внимательно оглядел горизонт. Глаза его былиострыми, а пустынный воздух был кристально чист. Вскоре он заметил его. На фонеусыпанного звездами неба он возвышался, как восклицательный знак. Палец Бога.Он подумал, что сможет дойти до него часа за два. Миновала полночь. Прошло ещедва часа. Скала не приближалась. Том подумал, уж не мираж ли это, и протерглаза. Но скала по-прежнему была на месте.

К четырем часам утра, когда внутренний голос сталнашептывать ему, что пора подыскать себе укромное местечко, в котором можнобудет проспать весь следующий день, скала наконец-то приблизилась. Но этойночью ему до нее не дойти.

А когда он дойдет (при условии, что они не найдут его этимднем), что тогда?

Неважно.

Ник скажет ему. Старина Ник.

Тому не терпелось поскорее добраться до Боулдера и увидетьего. Ей-Богу, да.

Он нашел удобное место в тени огромного валуна и заснулпочти немедленно. В ту ночь он прошел на северо-восток почти тридцать миль. Онприближался к Горам Мормонов.

В тот день огромная гремучая змея заползла в его убежище,чтобы укрыться от дневной жары. Она свернулась рядом с Томом, поспала немного иуползла дальше.

Флегг стоял на краю солярия, расположенного на крыше, исмотрел на восток. Через четыре часа стемнеет, и идиот вновь отправится в путь.

Сильный и непрекращающийся ни на секунду пустынный ветерразвевал его темные волосы. Город обрывался так внезапно и переходил в пустыню.Столько пустыни, столько мест, где можно спрятаться. Люди и раньше уходилитуда, и больше их никто никогда не видел.

— Но не на этот раз, — прошептал он. — Я поймаю его. Япоймаю его.

Он не смог бы объяснить, почему для него так важно пойматьэтого идиота. Все чаще и чаще он чувствовал позыв к простому действию, кдвижению, к уничтожению.

Прошлым вечером, когда Ллойд сообщил ему о взрыве двухвертолетов и гибели всех пилотов, он огромным усилием воли удержался от того,чтобы не впасть в вопящую ярость. Первым его побуждением было отдать приказнемедленно сформировать вооруженную колонну и направить ее на Боулдер. И всеэти вонючие мерзавцы будут раздавлены в полторы недели.

Без сомнения.

А если на горных перевалах выпадет ранний снег, то это будетозначать конец его великого «вермахта». А ведь было уже четырнадцатое сентября.На хорошую погоду рассчитывать не приходится. Как это, черт возьми, времяпролетело так быстро?

Но ведь он был самым могущественным человеком в этойполовине земного шара, разве не так? Может быть, и найдется кто-то под статьему в России, Китае или Иране, но об этом еще лет десять можно не беспокоиться.Он знал, он чувствовал, что звезда его восходит. Он силен — вот о чем расскажетим этот идиот, если, конечно, ему удастся не заблудиться в пустыне и незамерзнуть в горах. Он расскажет им о том, что люди здесь, на западе, боятсяХодячего Хлыща и немедленно бросятся исполнять любую его команду. Он можетрассказать им только то, что окончательно подорвет их уверенность в своихсилах. Так почему же так необходимо, чтобы этот Том Каллен был пойман и убит,прежде чем он успеет покинуть запад?

«Потому что я так хочу, и я получу, то что хочу, и это —вполне достаточная причина».

А тут еще этот Мусорный Бак. Он-то думал, что можно забыть онем. Что можно отбросить его в сторону, как неисправный инструмент. Но МусорныйБак сумел сделать то, что не удалось бы всей Свободной Зоне. Он швырнул грязь вотлаженный механизм готовящегося похода.

«Я ошибся…»

Это была ненавистная мысль, и он не позволил себе додуматьее до конца. Он бросил стакан за низкое ограждение и проследил за его долгимполетом. Мысль капризного, злого ребенка мелькнула у него в мозгу: «Пусть онупадет кому-нибудь на голову!»