Принес известие Карл Хоу. Он был пилотом «Озарк Эрлайнс» доэпидемии, служил когда-то в морской пехоте и мог бы разорвать Ллойда пополам,если бы захотел.

Карл приехал около двух, держа свой мотоциклетный шлем подмышкой. Левая щека его была сильно обожжена, а на одной руке вздулись волдыри.Взорвалась автоцистерна с топливом, и горящая нефть разлилась по площадке передбазой.

— Ладно, — сказал Ллойд. — Я доложу главному. Обожженные влазарете?

— Да. Не думаю, что Фредди Кампанари доживет до захода солнца.У нас остается только двое пилотов — я и Энди. Скажи ему это и еще кое-что. Ятребую, чтобы этот трахнутый Мусорный Бак убрался отсюда. Такова моя цена зато, что я останусь.

Ллойд удивленно уставился на Карла Хоу.

— Вот как?

— Я, кажется, ясно говорю.

— Вот что я скажу тебе. Карл, — начал Ллойд. — Я не могупередать ему твои слова. Если ты хочешь отдавать приказы ему, то тебе придетсяделать это самостоятельно.

Карл смутился. Непривычно было видеть выражение страха наего суровом лице.

— Да, я понимаю. Я просто устал, Ллойд. Лицо адски болит. Яне собирался вымещать все это на тебе.

— Все в порядке, парень. Для того я здесь и поставлен. —Голова Ллойда начинала болеть.

— Но он все равно должен уйти, — сказал Карл. — Я должендоложить об этом, и так я и сделаю. Я знаю, что у него есть этот черный камень.Он наверняка один из приближенных главного. Но послушай. — Карл сел и положилшлем на стол для игры в баккара. — Мусор виноват в этом пожаре. Господи ИисусеХристе, как мы собираемся поднять в воздух эти самолеты, если приближенныеглавного будут жечь пилотов?

Несколько проходивших через вестибюль человек настороженнопосмотрели в сторону столика, за которым сидели Ллойд и Карл.

— Говори потише, Карл.

— О'кей. Но ты понимаешь, о чем идет речь?

— Почему ты считаешь, что в пожаре виноват Мусор?

— Слушай, — сказал Карл, наклоняясь вперед. — Он был вгараже, да? Он был там очень долго, и не я один его видел.

— А я думал, что он где-то путешествует. Где-то в пустыне.Ну, ты знаешь, ищет свои игрушки.

— Так вот, он вернулся, так? Песчаный вездеход, на которомон ездит, был весь набит всякой дрянью. Бог, может, и знает, где он все этоберет, но не я. Так вот, во время пятиминутки он взял ребят в оборот. Ты жезнаешь его. Для него оружие — то же самое, что конфета для ребенка.

— Да.

— Под конец он показал нам одну из этих зажигательных бомб.Дергаешь за кольцо, и фосфор взрывается. Потом минут тридцать-сорок ничего непроисходит, а потом начинается адский пожар.

— Да.

— Ну так вот, Мусорок показывает нам эту штуку, простоистекая слюнями, а Фредди Кампанари и говорит: «Эй, те, кто играют с огнем,ссут в постель, Мусор». А Стив Тобин — ну, ты знаешь его — и говорит: «Эй,ребята, убирайте спички, Мусор вернулся». И тут Мусор совсем сдвинулся. Огляделнас и стал что-то бормотать себе под нос. Я сидел совсем рядом с ним, и слышал,как он пробормотал что-то вроде «не спрашивайте меня о чеке старой леди Симпл».Ты улавливаешь в этом хоть какой-нибудь смысл?

Ллойд покачал головой.

— А потом он слинял. Забрал с собой все свои игрушки и уехал.Ну, все мы чувствовали себя немного не в своей тарелке — никто не хотел егообижать. Большинству парней Мусор нравится. Или нравился. Он — как ребенок, тыведь знаешь?

Ллойд кивнул.

— А через час эта чертова цистерна взлетает вверх, какракета. И когда мы собирали себя по кусочкам, я случайно поднял взгляд и увиделза казармами вездеход Мусора, а сам он смотрел на нас в бинокль.

— И это все? — спросил Ллойд с облегчением.

— Нет, не все. Если бы это было все, я бы не стал тебябеспокоить, Ллойд. Я просто обратил внимание на то, как взорвалась этацистерна. Во Вьетнаме желтопузые взорвали до черта наших автоцистерн саммоналом с помощью наших же зажигательных бомб. Просто суешь такую штуку ввыхлопную трубу. Если никто не заводит грузовик с цистерной, фосфор загораетсяв положенное время. А если заводит — он загорается, как только нагреется труба.Но так или иначе — БА-БАХ! — и цистерны больше нет. Единственная проблема втом, что на стоянке у нас всегда бывает не меньше дюжины грузовиков, и пользуемсямы ими без всякой очередности. Так вот, после того, как беднягу Фреддиотправили в лазарет, мы с Джоном Уэйтом отправились туда. Джон отвечает заавтопарк, и он к тому времени чуть не обоссался от страха. Он видел там Мусорараньше.

— Он уверен, что это был Мусорный Бак?

— С этими ожогами у него на руке трудно ошибиться, тебе некажется? Тогда никому не пришло в голову что-нибудь заподозрить. Он простошатался вокруг да около, а это и есть его обычное занятие, так ведь?

— Пожалуй.

— Ну мы с Джоном и стали осматривать остальные цистерны, ичерт побери, в каждой выхлопной трубе было по зажигательной бомбе. Ты жепомнишь, что первый грузовик взорвался, потому что мы им стали пользоваться, итруба нагрелась? Но остальные тоже были на подходе. Две или три бомбы уженачали дымиться. Некоторые цистерны были пусты, но по крайней мере пять из нихбыли под завязку залиты реактивным топливом. Еще десять минут — и мы потерялибы половину этой чертовой базы.

«О, Господи, — подумал Ллойд скорбно. — Вот этодействительно плохо. Так плохо, что хуже и быть не может».

Карл протянул покрытую волдырями руку.

— Это я заработал, вытаскивая одну из горячих. Теперь тыпонимаешь, почему он должен убраться?

— Может быть, кто-то стащил у него эти бомбы из вездехода? —неуверенно спросил Ллойд.

— Ты и сам знаешь, что это не так, — терпеливо произнесКарл. — Кто-то оскорбил его в лучших чувствах, когда он показывал нам своиигрушки, и он попытался сжечь всех нас. И надо сказать, чуть не преуспел в этом.Это нельзя так оставить, Ллойд.

— Хорошо, Карл.

Остаток дня он провел, выспрашивая о Мусоре. Не видел ли ктоего и не знает ли, где он может сейчас быть? В ответ — опасливые взгляды ивыражение полного недоумения. Слухи уже расползлись. Может быть, это и неплохо.Каждый, кто увидит его, немедленно об этом доложит, надеясь, что их помянутдобрым словом в присутствии главного. Но у Ллойда было подозрения, что никтоего уже не увидит.

— Мистер Хенрид?