не чувствуешь этого, не значит, что это не так, – твердо сказал Баттерс. – У меня есть теория.

– Какая теория? – спросил я, пока он трудился над порезами.

– Ну, скажем, ты Королева фэйри, которой потребовался смертный головорез. Тебе нужно, чтобы он был эффективен, но не настолько могуч, чтобы с ним невозможно было управиться. Мне представляется разумным подкорректировать его порог переносимости боли. Он на самом деле не так уж неуязвим, но он чувствует себя таким. Он игнорирует болезненные вещи типа… типа удара ножом или…

– Пули в живот? – подсказал Томас.

– Или пули в живот, верно, – подтвердил Баттерс. – И в большинстве случаев это, наверное, огромное преимущество. Как Кролик-Энерджайзер, он может бойко и невозмутимо пройти прямо через ряды своих врагов, а потом, когда все уже позади, – вот он, прошу любоваться. Он чувствует себя прекрасно, но на самом деле он переломан вдоль и поперек, и его телу понадобятся недели или месяцы, чтобы восстановиться. И если вам не нравится проделанная им работа, что ж – вот он, весь обессиленный и уязвимый. А если его работа вам нравится, вы даете ему отдохнуть и в другой раз снова запускаете в дело.

– Ох, это цинично, – сказал я. – И расчетливо.

– Но я попал в точку, не так ли? – спросил Баттерс.

Я вздохнул:

– Да, звучит… очень похоже на Мэб.

Особенно если Мэйв рассказала мне правду о том, насколько я опасен для Мэб.

Баттерс покивал с видом мудреца.

– Таким образом, каким бы сильным, быстрым, невосприимчивым к ранам все это тебя ни сделало, запомни: ты не более неуязвим, чем прежде. Просто ты не замечаешь ран, когда тебе их наносят… – Он помолчал и добавил: – Ты ведь даже не почувствовал этого.

– Почувствовал что? – спросил я, приподнимая голову.

Он снова приложил ладонь мне ко лбу и толкнул вниз.

– Я только что зашил резаную рану в три дюйма длиной на твоей грудной клетке. Без анестезии.

– А, – сказал я. – Ну, я не… В смысле, что-то я все-таки чувствовал: какой-то дискомфорт.

– Подтверждает мою теорию, – заметил он, кивнув. – Я уже зашил рану над твоим глазом, пока ты был в отключке. Красота! Рубанули тебя, голубчик, до самой кости.

– Благодарить следует Капитана Крюка, – сообщил я. – Это у него такой кривой меч.

Я взглянул на Томаса:

– Крюк все еще у нас?

– Сидит в заключении на выложенном керамикой противне для печенья в духовке, – доложил Томас. – Я подумал, что из такой стальной упаковки выбраться он не сможет, и это дало бы ему пищу для размышлений, прежде чем мы начнем задавать ему вопросы.

– Это ужасная штука: поступить так с кем-то из маленького народца, чувак, – сказал я.

– Я собираюсь начать готовить пирог прямо у него перед носом.

– Мило.

– Спасибо.

– Долго я был в отключке? – спросил я.

– Примерно час, – ответил Томас.

Баттерс фыркнул:

– Я бы управился быстрее, но прошлой ночью кто-то вломился в мой дом, и мне пришлось наводить порядок.

Я поморщился:

– Эм, да. Верно. Прости, старина.

Он покачал головой:

– Я до сих пор никак не приду в себя из-за того, что ты вообще здесь, честно. Я имею в виду, мы присутствовали на твоих похоронах. Разговаривали с твоим призраком. Надежнее вроде не бывает.

– Извини, что положил «лежачего полицейского» на путях твоего мыслительного процесса.

– В последнее время это больше походит на «американские горки», но хороший ум гибок, – сообщил Баттерс. – Я с этим справлюсь, не переживай. – Он поработал еще пару секунд, прежде чем пробормотать: – В отличие от некоторых других.

– А? – спросил я.

Баттерс молча обвел взглядом всю большую квартиру и вернулся к работе. Я проследил за направлением его взгляда.

Кэррин свернулась клубочком в кресле у камина, в дальнем конце квартиры, обхватив колени руками и откинув голову на спинку кресла. Глаза ее были закрыты, а рот слегка приоткрыт. Она явно спала. Легкое похрапывание подтверждало эту теорию.

– О, – сказал я. – А. Ну да. Похоже, она не слишком легко восприняла мой призрак, шныряющий вокруг…

– Явное преуменьшение, – выдохнул Баттерс. – Она через многое прошла. И ничто из пережитого не сделало ее менее колючей.

Томас что-то буркнул, выражая согласие.

– Она прогнала большинство своих друзей, – сказал Баттерс. – Не разговаривает ни с кем из полицейских. Не общается со своей семьей. Только с группой «Викинг» в Обществе светлого будущего. Я там тоже зависаю. И Молли. Думаю, мы оба понимаем, что она в поганой ситуации.

– А теперь еще и я, – сказал я. – О черт.

– Что? – спросил Томас.

Я покачал головой:

– Для этого нужно знать Кэррин.

– Кэррин? – спросил Томас.

Я кивнул:

– Порядок для нее очень много значит. Человек умирает – это она может понять. Человек возвращается – совсем другая музыка.

– Разве она не католичка? – спросил Томас. – У них вроде есть кое-кто такой же?

Я посмотрел на брата:

– Ну да. Это позволяет ей легче справляться с проблемой.

– С медицинской точки зрения, – произнес Баттерс, – я вполне уверен, что ты вообще не был мертв. Во всяком случае, настолько мертв, чтобы тебя уже было не воскресить.

– А ты там был? – спросил я.

– А ты? – парировал он.

– С моей стороны все потемнело, потом я очнулся, – проворчал я. – Призрачно. Потом все стало белым, и я очнулся. Больно. А потом сплошная физиотерапия – для восстановления.

– Ух ты, серьезно? Физиотерапия? – спросил Баттерс. – Как долго?

– Одиннадцать недель.

– Да, это заставляет меня склоняться к слову «кома».

– А еще разные ангельские и призрачные штуки, – сказал я. – Это к чему тебя заставляет склоняться? Медицински выражаясь?

Баттерс поджал губы и произнес:

– Никому не нравятся умники, Гарри.

– Во всяком случае, мне он никогда не нравился, – признался ему Томас.

– Отчего бы тебе не заняться чем-нибудь полезным? – предложил я. – Выйди наружу, посмотри, может, кто-то прячется там, чтобы убить нас, как только мы выйдем.

– Потому что Молли приходится выходить со мной каждый раз, иначе они не впустят меня назад, а она сейчас работает с твоими следопытами, – ответил Томас. – Тебя беспокоит, что бригада злючек-фэйри использует твою кровь, чтобы тебя выследить?

– Не уверен. Использовать для этого кровь – сложнее, чем думают многие, – сказал я. – Нужно не давать ей засохнуть, она должна быть ничем не разбавлена. А тут шел дождь, и если кто-то хотел собрать мою кровь, нужно было делать это очень быстро, а в это время Ситх не давал им расслабиться.

– Ситх? – спросил Баттерс.

– Не то, о чем ты подумал, – сказал я.

– О, – сказал он, явно разочарованный.

– Кроме того, – сказал я Томасу, – я меньше беспокоюсь о том, что они используют кровь, чтобы меня выследить,