призвал всех к спокойствию командным басом потерявший терпение Константин.

— Спасибо, — кивнула Ольга, когда в столовой вновь наступила неохотная тишина. — Так вот, в качестве утешения, все остальные получат конфеты! Их уж точно на всех хватит.

Гомон поднялся такой, что, кажется, задребезжали оконные стекла. Удовлетворили всех страждущих, что называется.

Дверь в кухонный блок распахнулась, и оттуда вышли две поварихи, несущие долгожданный торт, усыпанный ягодами, которые мы, помнится, добывали с таким трудом. За ними выехала тележка, на которой стоял поднос, доверху набитый всякими сладостями. Славя тут же кинулась к Панамке помогать разрезать торт. Краем глаза увидел, как Дэнчик схватил Ульяну за шкирку. Та недовольно скорчилась, побрыкалась, выражая готовность колотить моего друга всем, что под руку попадется, но все же успокоилась. А поди тут, не успокойся. Габариты у них, скажем так, весьма и весьма разные. Как твои слон и Моська.

— Если так сильно оголодала, то можешь мой кусок забрать, только хрень творить не надо, — отчаянно зашептал Дэнчик. — Как дите малое, честное слово.

Всем своим видом Ульяна показывала, что ей очень стыдно. Голубые глазки так и светились невинностью. Сторонний человек ей бы наверняка поверил. Да только вот Дэнчика уже к сторонним нельзя было приписать ни под каким соусом. Поэтому слегонца он ее все же придерживал. От греха подальше, что называется.

На раздаче вожатая, Константин и Славя только и успевали, что обеспечивать всех сладостями. Я даже удивился, поняв, что небольшой кусок тортика перепал и мне. Не то, чтобы я расстроился, если бы не досталось. Скорее, немного бы оскорбился.

Да, я еще долго буду всем припоминать свое обезьянничество на «Ближнем». Такой стресс, такой стресс…

А Дэнчику будто специально наша блондиночка кусок побольше отвалила. С сочной такой ягодой. Нехорошо служебным положением злоупотреблять, Славяна. Эх, знала бы ты, что далеко не нашему футболисту сей кусман отойдет… Я бы обиделся. Впрочем, это уже другая история. Жертвовать меньшим, дабы не допустить большего. Думаю, у моего друга хватит красноречия, дабы объяснить Славе, что он не побрезговал. И на самом деле исполнял роль благородного героя.

А вот интересно, что она там учудить-то думала?

В голове пронеслась картина, будто из каких-то ситкомов — Ульяна, распихивая всех на своем пути, вгрызается в торт, отчаянно стараясь полностью запихнуть его в себя. Панамка с ревом пытается оттащить ее за ноги, все смотрят на этот цирк с круглыми глазами, не зная, что делать, как спасать торт, и только я, Алиса и, возможно, Дэнчик, погибаем от хохота.

Да уж, богатое у меня воображение.

Выдернул меня из мира мультиков толчок в спину. Крякнув, поворачиваюсь и вижу Алису, меланхолично дожевывающую свой кусок многострадального торта. Рядом с ней Света в обществе свиты — Витя с Сережей.

— Ну что, Макс, идешь к Виоле милостыню просить? — спрашивает.

— Да, иду, — отвечаю. — Обещал ведь.

— Смотри там, друже, хорошо старайся, — хмыкнула Света. — Барышни изволят выпить. А то тоска такая вокруг.

— Да и не только барышни, — кисло улыбнулся я в ответ. — Если уж совсем откровенно, я уже почти неделю мечтаю крепко нажраться.

— Что так? — интересуется блондинка.

Да просто, золотце, порой посещают мысли, что все происходящее — обычный затянувшийся и очень крепкий алкогольный бодун. А клин, как известно, клином вышибают. Хотя, обидно будет, если я напьюсь и проснусь в автобусе, уже зимой двадцать первого года. Даже очень.

— Была причина, — плавно съехал с темы я. — Где вас искать потом?

— В музклуб подходи, — жмет плечами Алиса. — Там, возможно, и задержимся. Ну, ты понимаешь…

— Чего уж тут не понять? — ответил я и, закинув в себя остаток своего законного куска, направился к выходу.

— Удачи! — слышу вслед синхронный возглас Вити с Сережей.

Да уж, спасибо. Хотя, дело-то плевое. Уверен, что Виола мне не откажет.

Пока топал, прокручивал в голове возможные варианты диалога, но, при более глубоком анализе, четко понимал, что выходила какая-то туфта. Стареем, братцы. А ведь когда-то такие фортели приходилось выкидывать, дабы убедить подозрительных продавщиц, что этому малахольному пареньку в немного потрескавшихся очечках ну правда есть восемнадцать, ну. Однажды так в шестнадцать лет доболтался с молоденькой продавщицей одной. Тогда ввиду своей беспросветной тупости так и не сообразил, что я ей понравился, даже несмотря на разницу в возрасте где-то в районе пяти лет. Сейчас об этом редко вспоминаю. Да и образ девушки уже слабо помню. А ведь веселая могла получиться так-то авантюра.

Дошел до медпункта, как-то на автомате слабо пару раз стукнул костяшками пальцев по двери и тут же столкнулся нос к носу с кибернетиками. У Электроника от неожиданности из-за пазухи стремительно выпал черный пакет, который я каким-то чудом поймал буквально в считанных сантиметрах от фатального соприкосновения с плиткой. Парни при этом нехило так взбледнули лицом. А в самом пакете что-то весьма характерно звякнуло. Удивленно вытаращившись на светил отечественной науки, я как бы ненароком взглянул на спасенное содержимое, коим оказались две довольно заманчивых бутылки водки «Столичная».

Да уж, прогнило что-то в Датском королевстве, раз уж даже эта парочка без проблем у медсестры алкоголь получает. А я ведь тогда просто пошутил, что эти двое по ночам водку хлещут.

— Это не то, что ты подумал, — замахал руками Электроник. — Это нам для протирки контактов, не более!

— Не знал, что печень теперь так называется, — отшучиваюсь, протягивая кибернетику его честно нажитое имущество.

— Да правда, — Шурик искренне старался улыбнуться как можно более приветливее. Вот только глаза в этом процессе не принимали никакого участия. — Все с разрешения и одобрения начальства.

— А черный пакет тогда нафига? — спрашиваю, упиваясь моментом. Когда еще представится такая возможность всласть поугарать над кибернетиками?

— Макс, а как ты себе представляешь эту картину — идут через весь лагерь два пионера и у обоих в руках по бутылке водки. Это ж какой пример младшим? — в словах старшего кибернетика засквозила такая же уверенность, как в тот раз, когда он за советское роботостроение декламировал.

Ладно, логично. Уел, признаю.

Но не полностью.

— Почти уверен, что младшим, если никто не будет акцентировать ни этом внимание, вообще пофиг, — больше всего обидно то, что до этой, казалось бы, простой истины, дотумкать может очень малое количество народу. Защита детей, мать ее, от всего, везде и сразу.

— Ох, тяжело с вами, с колючками, — вздыхает Шурик. — Ладно, Макс, пойдем мы, а то…

— Кстати говоря, — вспоминаю. — Я тут нашу стенгазетчицу утром встретил, Юльку, к вам просила зачем-то заскочить…

Замечаю, что оба кибернетика смотрят на меня, как бараны на новые ворота.