случаев я не могу этого сделать. К счастью, на это способна моя Джекки. Спасибо ей, она покрикивает на меня и велит больше слушать, чем говорить, но если возникает по-настоящему серьезная проблема, то я и сам вижу, что действую не совсем так, как нужно. Жена подсказывает мне, подталкивая вести себя иначе. Я стараюсь, но дети все равно вправе сказать, что у меня не лежит душа к подобным откровенным разговорам.

У меня как у родителя есть и другие слабые стороны. Впрочем, я вижу кое-какие вещи, которые еще могу сделать в плане их устранения, и благодарен судьбе за такую возможность. Но я наверняка был бы не в восторге, если бы мои дети продолжали виснуть на мне чуть ли не до своих пятидесят и лет в надежде, что когда-нибудь на меня снизойдет наконец просветление и я начну слушать их. Я и теперь не такой уж темный человек, много что понимаю, но мне пока еще не дан дар хорошо выслуШать своих детей. И я знаю, что позитивное мышление тоже не слишком

мне дается. Так что мне предстоит упорно потрудиться, чтобы преодолеть свои недостатки, сделать максимум того, что я могу, и надеяться на сочувствие и понимание со стороны моих детей. Пока они дали мне гораздо больше того, что я надеялся когда-либо от них получить.

Думается, самая большая проблема, с которой я столкнулся как отец, — это понять, насколько каждый из моих детей индивидуален и не похож на остальных, а затем научиться воспринимать их как личности.

Мой старший сын с самых ранних лет ездил со мной на охоту и рыбалку. Когда ему исполнилось пятнадцать, он завел себе близких друзей и проводил время с ними. Тогда я решил для себя: «Что ж, теперь пришло время моему второму сыну ходить со мной охотиться и рыбачить». Но он не особенно интересовался этими занятиями. Зато у моего самого младшего сына такой интерес был. Однако у меня в голове крутилась совсем друтая мысль: «Я не могу брать тебя с собой, сынок, потому что сейчас очередь твоего среднего брата». Вроде бы все правильно, за исключением того, что мой средний сын не испытывал ни потребности, ни желания воспользоваться своей очередью.

Наконец-то в моей голове кое-что прояснилось. Тогда же я понял и нечто худшее. Мой средний сын обожал автомобили и хотел бы иметь дело только с ними. Но мне совершенно не нравилось копаться в машине. И тут я понял, что должен сделать. Я сказал сыновьям: «Призываю вас, ребята, разделить со мной мои интересы. Если вы поступите таким образом, мы сможем много чего делать вместе». Это очень простая и ни к чему' не обязывающая сделка.

Теперь я ясно вижу, насколько отличается каждый из моих пятерых детей — и от Джекки, и от меня, и друг от друга. А мне пришлось изрядно пересграиваться в связи с тем фактом, что меня не интересует многое из того, чем интересуются они, причем я не чувствую себя способным, да и не собираюсь имитировать большой интерес там, где у меня его нет и в помине. Поэтому мы делаем сообща то, к чему проявляем совместный интерес. Что же касается прочих занятий, то мы находим себе других компаньонов.

Мои отношения с женой с самого начала были взаимными. Я выбрал ее, и она выбрала меня. Но потом стали появляться дети. Еще одна трудная проблема, с которой я столкнулся, состояла и том, что я не мог изменить степень и глубину взаимности отношений, сложившихся между мной и каждым из моих детей. Все, что я мог сделать, — это принять раз--LH4HUL ...ки взаимно'. I н КП данность и жктуинч '_и мши пп мене

собственных возможностей. Это было нелегко. Мое «эго» говорит мне, что я — классный родитель и у меня будут хорошие отношения со всеми моими детьми. Разве что все пойдет не так, как я задумал.

С тех пор как я проснулся, открыл глаза пошире и осознал реальность, то есть факт наличия у меня пяти самостоятельных и различающихся взаимоотношений, дела быстро пошли на поправку. Теперь я могу с полным удовлетворением наслаждаться великолепными качествами, которыми обладает каждый из моих пятерых детей, и не пытаться форсированным образом вытянуть из них что-нибудь искусственное. По ходу дела я получил от каждого из них много взаимности, и в результате все это привело к тому, что сейчас у меня имеется пять взаимоотношений, каждое из которых очень денно для меня. Дети позволяют мне гораздо лучше думать о жизни и о самом себе; они держат в руках большое и чистое зеркало, так что я могу лучше видеть себя и продвигаться вперед в своих духовных исканиях.

Но на протяжении всего этого времени самое трудное для меня — это позволять им совершать их собственные ошибки. При этом я постоянно виню себя и ругаю последними словами: «Какой же ты никудышный отец! Разве так заботятся о детях? Почему ты не делаешь того, что, по общему мнению, должен делать, дабы воспитать их, поставить на ноги и направить на тот путь, по которому они должны идти?»

Единственное обстоятельство, которое помогает мне, — это понимание того, что и со мной никто не обращался таким образом. Поэтому я пытаюсь поступать с моими детьми так, как поступали со мной, и не столько стараюсь изо всех сил воспитать их, сколько оказываю им определенную поддержку.

Когда все сказано и сделано, не бывает неудачи хуже, неже.ш успех без счастия.

Луис Бинсток

ЛЕКЦИЯ 49 КАК ДОСТИЧЬ СЧАСТЛИВОЙ жизни

Больше тысячи лет назад могущественный халиф Кордовы написал:

«Я правлю уже более пятидесяти лет в победах или в мире, вызывая любовь у своих подданных, наводя ужас на врагов и внушая уважение союзникам. Богатство и почести, власть и удовольствия только и ждут, когда я призову их, но при этом всяческие благодеяния, земные и небесные, как мне кажется, не желают моего блаженства. При таком положении дел я прилежно пересчитал дни чистого и подлинного счастья, которые выпали на мою долю. Их оказалось четырнадцать"

Философы, мудрецы и поэты почти единодушны в своем выводе о том, что окончательная цель жизни состоит в обретении счастья, и тем