Еще в ресторане я заметил, что в своейофициантской униформе Лоис выглядит весьма элегантно. Но в обычном платье онабыла еще лучше. Женщина — первый класс! Я ее сразу узнал. Это была та самаяофициантка, которой я возле кабины номер тринадцать уступил дорогу. Сейчас она,встречая меня возле двери, слегка улыбнулась и сразу сказала:

— Спасибо, что приехали. Вы оченьлюбезны.

У нее были карие глаза и каштановые волосы. Ейбыло около тридцати.

— Каким образом вы узнали, как менянайти? — спросил я.

— Эту информацию мне, так сказать,навязали, — засмеялась она.

— Кто именно?

Продолжая улыбаться, она покачала головой:

— Я не могу сказать вам этого. Есть вещи,о которых я лучше умолчу. Но кое о чем я хочу вас предупредить.

— О чем?

— На вас фабрикуется обвинение вубийстве.

Теперь пришла моя очередь улыбнуться.

— Да-да. В убийстве, — упрямоповторила Лоис.

— Если говорить начистоту, я могу хотьсейчас вытащить себя из этого дела. Но тогда в него влипнет кто-то другой. А яне хочу поступать так.

— Не будьте таким наивным, —нетерпеливо перебила она. — Вы думаете, что можете впутать в это дело тогополицейского офицера, который обедал вместе с вами? Из этого ничего не выйдет.

— Почему?

— Потому что он будет клясться, что ушелиз ресторана за пять минут до убийства. По крайней мере за пять минут. Другойполицейский офицер, который звонил ему в ресторан, укажет время этого звонка сзапасом. А люди, которые сидели в ресторане, теперь совсем запутались в своихпоказаниях. Есть два свидетеля, которые могут под присягой показать, чтовидели, как полицейский сержант ушел из-за стола по крайней мере за пять минутдо того, как официантка обнаружила убийство. Ну, вы знаете, чего стоят такиесвидетели! Они думают, что видели то, чего они на самом деле не видели. Полициявкладывает им в головы то, что хочет. После этого они начинают подтверждатьпоказания других свидетелей. Если знаешь человеческую натуру, то всегда можносделать людям промывание мозгов.

— А какова ваша роль во всей этойистории?

— Мне тоже промывают мозги. Хотят, чтобыя призналась, что натолкнулась на вас, когда вы выходили из кабины номертринадцать.

— И вы признались в этом?

— Пока нет. Я промолчала.

— А что вы могли бы рассказать?

— Историю, которая им бы не понравилась.

— Какую историю?

— В тот вечер в ресторане я случайнообратила на вас внимание, когда вы еще сидели за своим столом. Бэйби,официантка, которая обслуживала посетителя в тринадцатой кабине, показала мнена вас. Она сказала, что вы профессиональный детектив, который недавно помогБаффину выпутаться из какой-то неприятности. Вы заинтересовали меня, и язаметила, что вас вызвали к телефону. Я видела, как вы направились в холл, гдеустановлен телефон для посетителей. Когда вы возвращались назад, я взялаприготовленный поднос и пошла вам навстречу. Пропуская меня, вы сделали шагназад, и ваша спина оказалась в кабине. Но вы туда не входили. Я поблагодарилавас, возможно, более горячо, чем это было уместно в данном случае. Вы и в самомделе были очень милы. Да, Дональд! Девушке всегда чертовски трудно признаться втаких вещах… Но у вас сейчас большие неприятности и мне следует быть искренней…Я тогда просто надеялась, что вы… Ну, что вы что-то скажете мне,заинтересуетесь мной… В общем, понятно… — Тут она заспешила. — Во всякомслучае, я твердо знаю, что вы из-за стола пошли прямо к телефону. Знаю, чтокогда возвращались, то направились сразу к вашему столу. Знаю, что вы не заглядывалив кабину. Не раздвигали занавески полностью. Не входили в нее.

— Вы чрезвычайно добры ко мне, —сказал я от души. — А ваша поразительная наблюдательность снимет меня скрючка.

— Хорошо бы, — сказала она. —Только я не уверена, что это вам поможет.

— Почему?

— Потому что в этом деле задеты деньги,власть и политика. Достаточно чего-нибудь одного из этого списка, чтобы вам несдобровать. А тут речь идет обо всех трех.

— Вы уже дали им те показания, что сейчасизложили мне?

— Нет еще. Эти показания я намерена датьодин раз. И только один раз. Тогда, когда они прозвучат при публике в суде и ябуду защищена.

— Вы решили это всерьез?

— Послушайте, — неожиданно сказалаона. — Я решила рассказать вам еще кое-что. Насчет Баффина.

— Подождите минуту, — прервал я ее. —Вы ставите на карту свою работу.

Она удивленно посмотрела на меня:

— Мою работу? О Господи! Вы считаете, чтоэто все, чем я рискую? Я говорю вам: на карту поставлена наша жизнь!

— Почему вы так думаете?

— Потому что это правда. Простая,бесхитростная, очевидная истина. Некоторое время назад Баффин спутался с однимдельцом из Сан-Франциско. Этот человек занимается не только бизнесом, но иполитикой.

Он лоббист, который оказывает давление надолжностных лиц, пробивая через них незаконные выгоды для группыпредпринимателей. Он связан с большими шишками в политике и бизнесе. Эта группас помощью грязных махинаций сумела заграбастать большие деньги. Огромныеденьги. Но они боятся разоблачений.

Чтобы замести следы, эти типы стремятсявкладывать свои грязные деньги в какое-нибудь законное предприятие и выглядетьчистенькими. Они вкладывают деньги через подставных лиц.

— А вы, случайно, не начиталисьроманов? — спросил я.

Ее глаза сузились от возмущения.

— Для чего я лезу на рожон? Для чегопытаюсь защитить человека, который, я думала, хоть немного разбирается в жизни?Я знаю, о чем говорю. Кое-что слышала своими ушами. И видела своими глазами.Три года назад у Ника Баффина не было ни гроша. Его ресторан былзаложен-перезаложен. Потом вдруг он в один момент разбогател. Получилнеограниченные суммы для развития бизнеса. Начал быстро расширять дело. Открылресторан в Лас-Вегасе. Другой — в Сан-Франциско. Еще один — в Сиэтле. Говорят,все они — супершикарные.

Это требует огромных денег. Теперь скажитемне, мистер Детектив, откуда вдруг у Баффина взялись такие деньги?

— Их дали ему эти политиканы?

— Их дал ему этот лоббист. Возможно, ондействует как одинокий волк. Но возможно, что он представляет целую группу.