— Откуда вы все это знаете?

— Я работаю в ресторане Баффина. А этотлоббист никому не доверяет. В том числе и Нику Баффину.

Значит, кто-то должен следить за Баффином.Кто-то должен давать лоббисту сведения…

— Если вы знаете об этом лоббисте такмного, то и он должен многое знать о вас?

Минуту она колебалась. Потом, опустив глаза,призналась:

— Он действительно много обо мне знает.

— Как много?

— Много.

— И все-таки — что значит много?

— Чертовски много!

— Ладно, — сказал я. — Но втаком случае он может всегда оказать на вас сильное давление. Вы не посмеетепойти против его требований.

— Вопрос не в том, что я осмелюсьсделать. Вопрос в том, что я сделаю. И первое, что я намерена сделать, —это избежать допросов полиции. Надо прежде всего подумать о спасении своейжизни.

— Как же вы можете избежать допросов?

— Все ждут, что сегодня вечером я, какобычно, приду на работу в ресторан. Но я там не покажусь. Через час я отсюдауеду.

— Далеко? Надолго?

— Я не имею финансовой возможности уехатьнадолго. Поеду в Мексику. Устрою себе маленькие каникулы. Но при этом я хочу нетерять связи с вами.

Я сообщу вам свой адрес. Вы в случае крайнейнеобходимости сможете меня вызвать. Но сейчас я собираюсь рассказать вам кое очем еще. Вся эта история с обедом была ловушкой. Я не знаю точно, для кого идля чего ее устроили. Но мне известно, что Калверт сидел в своей кабине сфотоаппаратом. Он, пока вы обедали, снимал оттуда всех вас.

— Откуда вам это известно?

— От Бэйби, официантки, котораяобслуживала кабину номер тринадцать.

— Она в этом уверена?

— Бэйби мне об этом вообще ничего неговорила.

Я сужу по тем фактам, которые видела сама. А явидела, как она понесла в кабинку к Калверту фотоаппарат. Камера была спрятанана блюде под серебряной крышкой.

— Если вы собрались смываться отсюда, тосмывайтесь, — сказал я. — Здесь в самом деле становится слишкомгорячо. Вам известно чересчур много.

— Я сама это чувствую. Я…

— Вы сложили вещи?

— Сложила все, что беру с собой. Я нехочу увозить слишком много вещей. Чтобы не создавать впечатления, будто япреднамеренно сбежала отсюда.

— Берите чемодан и поехали, — сказаля.

— Куда?

— В Мексику.

— Вы собираетесь посадить меня наавтобус?

— Я отвезу вас туда на своей машине.

— А это не обесценит мои показания насуде? Не будет выглядеть так, что мы… Ну, что мы с вами были заодно с самогоначала?

— В данный момент нам надо думать о том,как избежать опасности. Вы заботитесь о том, чтобы выручить меня. А я хочуобезопасить вашу жизнь. Мы играем с динамитом. Поэтому поскорее поехали отсюда.

Она вынула из чулана упакованный чемодан исказала:

— Мне нужно уложить еще сумку.

— Укладывайте, — разрешил я.

Через несколько минут она повернулась ко мне:

— Я готова.

Я поднял чемодан и сумку. Мы вместе вышли издома и пошли к моему наемному автомобилю. Я рванул машину с места. Увидев, чтопоблизости нет полицейского, сделал запрещенный разворот, и мы покатили всторону мексиканской границы.

Когда мы выехали из города, я сказал Лоис:

— Теперь можно поговорить спокойно. Мнехотелось бы кое-что узнать.

— Что именно?

— Почему вы добровольно идете на риск? Выможете лишиться работы. Поездка в Мексику изрядно порастрясет ваши, как ядумаю, весьма скромные сбережения. И все это вы делаете только для того, чтобыпомочь совершенно незнакомому человеку, который…

— Можете не продолжать, Дональд, —перебила она. — Я это делаю потому, что не хочу потерять уважение к самойсебе.

Я промолчал. Тогда она спросила:

— Дональд, как вы думаете: я участвовалав заговоре против вас? Может быть, я и сейчас веду с вами нечестную игру?

— Нет, — твердо сказал я.

— Откуда у вас такая уверенность?

— Потому что я внимательно смотрел вам вглаза.

Они мне нравятся.

— Вот поэтому и я… Ну, это одна изпричин, объясняющих, почему я выбрала тот путь, по которому теперь иду с вами.

— Чудесно! — сказал я. — Мыполучили маленькую передышку. Расскажите мне о фотоаппарате Калверта.

— Бэйби усадила Калверта в кабине.Приняла от него заказ. После этого я видела ее за нашим служебным сервировочнымстолом. У нее была камера с длинным объективом. Она положила ее в глубокоеблюдо, накрыла его крышкой и понесла на подносе в тринадцатую кабину.

— А когда там обнаружили труп, при немнашли фотоаппарат?

Она пожала плечами.

— Теперь я понимаю, почему наш стол былосвещен с чрезвычайной яркостью, — сказал я. — А как насчет этогоКалверта? Вы о нем что-нибудь знаете?

— Я видела его пару раз у нас вресторане. Но в общем почти ничего о нем не знаю.

— У вас есть хоть какие-нибудьпредположения, в чем смысл всей этой истории?

— Вы когда-нибудь слышали о МортонеБрентвуде? — в свою очередь задала она вопрос мне.

— Слышал только краем уха, — честнопризнался я. — Он считается крупным лоббистом, который связан с какой-товажной политической фигурой. По слухам, ему однажды пришлось давать объясненияпо поводу неправильной уплаты подоходного налога…

— Так вот, — сказала Лоис, —Брентвуд и есть тот самый лоббист, о котором я вам рассказывала. Пятого числавечером в Сан-Франциско негласно собрались какие-то дельцы и политиканы. Чтоони там обсуждали — никто не знает. Но их конференция продолжалась всю ночь досамого утра. В ней участвовал и Брентвуд.