На выходе я заметила, что дверь на кухню запирается. Мгновение, и я уже захлопнула шикарные раздвижные стеклянные двери и повернула ключ. На той стороне меня коснулся удивленный взгляд.

В следующую секунду я поняла, что эта квартира просто находка. Я видела, как отец что-то возмущенно мне говорит и… ничегошеньки не слышала! Хвала небесам.

Улыбнувшись, развернулась на сто восемьдесят градусов и пошла в спальню. Однако какая же звукоизоляция, просто блеск!

Четыре часа ночи. Я потратила почти час сна на этого мужчину. Ничего, пусть остынет, и, может быть, утром мы поговорим с ним за завтраком от Анзора. Ведь Олег же взял его визитку?

Отругав себя за отсутствие расторопности, я снова разделась и улеглась. После очередного визита в туалет, естественно. Чем больше был мой живот, тем чаще я посещала комнату для естественных нужд.

Теперь можно наконец-то уснуть. Последним моим порывом было выключение будильника. Организм должен восстановиться. А то, что на моей кухне был закрыт отец, так не надо было со мной спорить. Еда там есть, кресла тоже. Разберется. Пусть вспоминает молодость.

Едва моя голова коснулась подушки, как я провалилась в сон. Сон, где сильные мужские руки сжимали мои ягодицы и насаживали меня на себя, а я стонала и заходилась от наслаждения…

* * *

Проснувшись от солнечного зайчика, прыгавшего по лицу, я сладко потянулась. Кажется, выспалась! Ну и замечательно. Малыш уже бодрствовал и весело долбил ножками. Я с нежностью погладила живот.

Несмотря на то, что тело ныло, настроение было прекрасное. Банные процедуры заняли у меня не больше часа. Я никуда не торопилась.

Напевая песенку, вышла из просторной ванной. Она мне понравилась особенно. Панорамных окон в квартире не было, но они все равно были довольно большие. Окно напротив ванной на каркасе — и вовсе мой будущий любимый уголок.

В таком расположении духа меня и застал звонок в дверь. На часах было около двенадцати. Следовало позвонить Юлии и предупредить, что я буду в течение двух часов.

Пританцовывая, я пошла открывать дверь. За ней стоял хмурый Максим с пакетами еды. Все-таки Анзор — чудо! Ароматы сразили меня напрочь. Я сделала вдох, облизнула губы и аккуратно взяла пакет из рук мужчины.

Потом хотела закрыть дверь, но Максим подставил ногу, не дав мне этого сделать. Несколько секунд я смотрела на его лакированную туфлю, зажатую мною в проходе. Черт, отец!

Я резко развернулась и со всей возможной в моем положении скоростью ринулась на кухню. Перед закрытыми стеклянными дверьми я застыла. Сзади послышались шаги. Пакет был извлечен из моих рук, на талию легли теплые ладони.

Максим хотел что-то возмущенно сказать, но его взгляд остановился на весьма интересной картине по ту сторону стекла.

Там на сдвинутых креслах в закатанной до локтей рубашке спал мой отец. Вокруг него был с десяток чашек, должно быть от кофе. Я залипла. Было непривычно видеть всесильного Иллариона Вознесенского в таком виде.

— Мира, что он тут делает? Ты почему мне не позвонила?

Борясь с желанием рассмеяться, я уставилась на Максима, снимая его ладони со своей талии. Слишком уж мне нравилось, как они там устроились. Но нет. Надо держать себя в руках.

— А я что, должна обязательно сообщать тебе обо всех моих гостях? Максим Сергеевич, я много раз говорила вам, что не стоит переоценивать свою роль в моей жизни. Вы мне нужны исключительно для плотских утех.

Я собиралась открыть дверь, но мое запястье перехватили. Пакет с едой опустился на пол, а я оказалась прижатой к прохладному стеклу. Полы халата немного распахнулись, открывая довольно откровенную сорочку.

Глаза Максима потемнели. Его взгляд прошелся по моему телу, словно он уже стягивал эту тряпку с меня. Я задрожала. Да что за чертовы гормоны! Почему в его руках я плавлюсь как масло!

Он наклонился и поцеловал меня в шею, отчего мурашки прошлись от головы до кончиков пальцев. Его рука легла на мой живот, и малыш, повинуясь какому-то инстинкту, пнул его прямо в руку.

Он с нежностью опустил глаза вниз на маленький бугорок.

— Девочка, ты играешь с огнем. Я списываю все твои выходки исключительно ради сына. Но даже мне могут приесться твои игры. Я буду ждать, но и моему терпению есть предел.

Я гневно смотрела на него. Почему-то яростное желание сопротивляться ему, дерзко ответить, перечить боролось с потребностью утонуть в этих теплых объятьях и сдаться. Сдаться и отпустить себя, получив его полностью.

Но в голове включился тот чертов диктофонный разговор.

— А не ты ли эти игры начал? Ты же видишь — я не против, чтобы ты меня периодически трахал. Мы же хотим друг друга, верно?

Его лицо на секунду стало удивленным, а затем он отпустил мои руки. Глаза Максима медленно темнели, становясь практически черными.

— Это не то, что ты себе надумала.

— А что я должна была себе надумать? Ребенка ты мне заделал, но немного просчитался. Отцом я тебя не вижу. Наследника тебе, несмотря на возраст, — я ехидно усмехнулась — я предоставлять не собираюсь. Я не племенная кобыла. Но вот трахнуть меня в удобное для меня время можешь. Мне это сейчас даже полезно.

— Мира. Что бы ты себе там ни напридумывала, мне нужна ты. Целиком. И только «трахать тебя», как ты выразилась, меня не устраивает. Можешь поиграть пока в сильную, независимую женщину, но прошу тебя — недолго. Я бы хотел встретить нашего малыша вместе с тобой.

И его руки снова легли на мой живот. Я сбросила их.

— Еще не факт, что это твой ребенок!

Он скептически на меня посмотрел. А я покраснела. Черт. Черт. Черт. Только что до меня дошло, что я сама минуту назад выболтала ему, что малыш — его. Из-за беременности мои мозги превращаются в желе.

Он мягко улыбнулся.

— Конечно, не мой, я уже понял. Давай-ка выпустим сначала твоего отца, а потом уже будем решать. Тем более, что это может занять у тебя много времени, ты ведь так и не определилась с тем, отец я или нет.

Хмыкнув, он развернул меня, и я поймала взгляд взъерошенного и злого папы. Моя решимость немного потухла. Пальцы, которыми я открывала двери, тряслись. Сзади на плечи легли сильные руки, успокаивая меня.

Он тихонько прошептал мне на ушко:

— Если что, знай, что я рядом. Не стоит так волноваться, тебе вредно. Потом расскажешь мне эту увлекательную историю, как твой чертов папаша оказался внутри.

Я растерянно на него посмотрела, но Максим лишь легонько меня подтолкнул. Войдя, я молча пошла готовить себе кофе, собирая кружки. Несколько минут стояла тишина, прерываемая лишь постукиваем керамики.

— Доченька, — и снова этот тон, сочащийся ядом — Ты случаем ничего не хочешь мне сказать?

— Я сказала тебе все вчера. Завтракать будешь?