прямо скажем, не первой свежести.

Мать прошла в комнату и опустилась в кресло.

– Он тебе не говорил, в каких частях служил, этот твой Паша?

– Спецназ ГРУ, папа у него командиром был.

– Погоди, мать, это что же получается, у вас разница лет двадцать?

– Восемнадцать, – уточнила Настя.

– Судя по всему, парень он у тебя серьёзный и не собирается сидеть возле твоих прекрасных ног. Придётся тебе, дочка, научиться ждать…

– Ты, что же, одобряешь её выбор?

– А у нас вроде никто совета не спрашивал. Одобрять не одобряю, но и мешать не стану, да и тебе не дам. Свою жизнь устроить не смогли, так нечего в чужую лезть.

– А она мне не чужая!

– Так и мне ближе некуда…

Настя взяла сотовый за мгновенье до того, как раздался звонок, а вместо номера светилась надпись: «Номер не определён». Она ответила и тут же услышала любимый голос.

– Привет, солнце моё! Извини за задержку, но, как говорится: «солдат предполагает, а генерал располагает». Ты как там? Сильно соскучилась?

– Ты в городе?

– Не совсем, – подивился Павел такой прозорливости. – В аэропорту, готовлюсь к выходу.

– Тогда не задерживайся, пожалуйста, обед стынет… Ко всему прочему тебя ждёт ещё и сюрприз.

– В виде твоих родителей?

– Какой ты догадливый, они самые.

– Если честно, мне сейчас не до выяснения отношений, может, как-нибудь в другой раз?

– А ты, оказывается, обыкновенный трус, полковник!

– Нет, любимая, просто мой автопилот выключится сразу, как только я окажусь дома. Я три дня не спал, негде было, да и некогда.

– Я надеюсь, поесть-то ты успеешь, до того как сработает твой таймер.

– Я тоже на это надеюсь.

– Жду… – Счастливо улыбаясь, Настя положила трубку и объявила родителям.

– Смотрины на сегодня отменяются. Он в аэропорту, едет сюда. Голодный, потный и уставший, ему сейчас не до вас, так что как-нибудь в следующий раз.

– Я никуда не уйду, – заявила мать, демонстративно усаживаясь в кресло. – В конце концов, имею я право видеть, как мой потенциальный зять будет поглощать приготовленный мной обед.

– Я бы на твоём месте так не рисковал, – смеясь, заметил Лунин, кивая головой в сторону дочери. – Сегодня твоя категоричность неуместна, надо переступить через своё я и проявить такт.

– Чья бы корова мычала…

– Так, хватит! Идите-ка по домам, завтра я позвоню и сообщу о нашем решении, – Настя безапелляционно выставила их за дверь.

– А знаешь, Лена, мне кажется, у них неплохое будущее, – заявил Лунин, когда бывшие супруги спускались в лифте.

– С чего это ты решил, ведь видеть его ещё не видел, а такие выводы.

– А мне на него и смотреть-то незачем. Они ещё не расписались, но у них уже родилось МЫ, а мы с тобой больше двадцати лет прожили вместе, а МЫ так и не родилось. Как были два Я, так и остались. Двадцать лет на пограничной полосе. Ни войны, ни мира…

– Да, наверное, ты прав. Знаешь, я только сегодня поняла, что всё это время своего Алёшку ждала, где-то глубоко внутри себя надеялась, что вернётся, пока сегодня Настя не сказала, что он погиб и тому есть свидетель. Наверное, я и хотела его увидеть непременно сегодня. Прости меня, Володя, я тебе столько крови за это время попортила, а отчего – и сама не знала. Может, вернёшься, теперь-то уж точно будет один только МИР.

– Что ж, давай попробуем, только ты уж теперь не ругайся, а любуйся!

– Странный человек этот Паша, ты не находишь?

– …?

– Мы с ним ещё ни разу не виделись, а сколько перемен в нашей жизни из-за него.

– Может быть, просто время пришло?

– И всё-таки я очень сильно волнуюсь и боюсь этой встречи, будто сама на выданье.

– Ну, мать, это уже перебор.

На входе из лифта они столкнулись с мужчиной среднего роста сорока пяти лет. Он поздоровался и, шагая через ступеньку, стал быстро подниматься наверх.

– Мне кажется, это он, – прошептала Елена Васильевна.

– Теперь тебе в каждом мужике примерного возраста и роста будет зять мерещиться, – хохотнул Лунин, а между тем она была права – это действительно был Караваев.

Указательный палец Павла ещё не успел коснуться кнопки звонка, как дверь распахнулась и Настя повисла у него на шее.

– Господи, наконец-то, как же это утомительно ждать, когда любишь… – прошептала она, целуя его губы.

…Ел Караваев сосредоточенно молча, не получая от данного процесса никакого удовольствия, ел просто для того, чтобы насытиться, четверо суток полуголодного существования давали о себе знать. От добавки отказался.

– А готовить ты не умеешь, – выдохнул Караваев, глядя в глаза Насти.

– Слава Богу, тебя мама не слышит. Это она готовила, у меня просто сил на это не было. Я как тебя по телику увидела, так вся словно замерла в ожидании, но тебя больше не показывали ни по одному каналу.

– Ну, значит, не всё потеряно. А я уж грешным делом подумал, что здесь мне не рады. Сюрприз-то твой где?

– Ты с ними разминулся, они ушли перед самым твоим приходом. Точнее, я их выпроводила.

– Ох, и жестокая же ты дочь…

– Нет, просто я любящая женщина. Мыться пойдёшь или сразу спать ляжешь?

– Спать.

– Тогда иди в спальню, ложись, а я отключу все телефоны, чтобы тебе не мешали.

– Мой никогда не трогай, это не просто телефон, это ещё и граната. Может взорваться при неправильном обращении.

– Ты мне после список составь, что я ещё не должна трогать.

– Более того, я тебе дам целый том инструкций и правил поведения в различных ситуациях.

– Ты меня вербуешь?

– Нет, просто не хочу тебя подвергать ненужному риску. Спасибо маме за обед, надеюсь, это никогда больше не повторится.

– Ты хочешь сказать, что никогда не пойдёшь к ней в гости?

– Если только этого нельзя будет избежать. Встречу всегда можно перенести куда-нибудь на нейтральную территорию: кафе или ресторан, и расходы я с удовольствием возьму на себя.

– Ладно, иди спать, поживём, увидим. Кажется, я начинаю понимать, из-за чего мать с отчимом не ладили.

– Как в старом еврейском анекдоте?

– Каком?

– » – Ребе, разведите нас с женой.

– А в чём дело, Изя, разве Сара не готовит вам кушать?

– Более того, она заставляет это ещё и есть».

– Ха-ха-ха, – рассмеялась Настя. – Пожалуй, с папой вы неплохо споётесь! Ваш юмор весьма схож.

– Я так много должен тебе сказать, что перенесу-ка свой сон на попозже.

– Звучит интригующе, но всё же лучше будет, если ты ляжешь в постель, лёжа тоже можно разговаривать, а чтобы ты не чувствовал себя неловко, я пристроюсь у тебя на плече. Не возражаешь?

– Нисколько.

Когда Настя устроилась у него на плече и прижалась к нему всем телом, Караваев прошептал:

– Выходи за меня замуж.

– А почему шёпотом?

– А чтобы тебя не спугнуть, моя юная лань. Ты ведь мне уже один раз отказала.

– А чего так вдруг, не скоро ли?

– Жить тороплюсь. Смерть она всегда рядом ходит, то подступит, то отступит, а так, может, подальше отойдёт.

– Ты уже был женат?

– Да, давно, лет двадцать тому назад. Это было в Чили. Двенадцать лет пролетели как один день.

– И больше не женился?

– Не встретил такую, как ты, вот и не женился…

– Странный ты какой-то, замуж зовёшь, а самого главного девушке не сказал. Зачем я тебе?

– Все эти четыре дня я думал о тебе, о себе и мечтал о нас. Я привёз тебе подарок из Питера, думаю, ты будешь ему рада.

– Что за подарок?

– Обручальное кольцо с бриллиантом. Я люблю тебя, Настя!

– Уф, я думала, ты не осмелишься мне это сказать…

Она привстала на локте и заглянула ему в глаза. Что она хотела в них увидеть, она и сама не знала, но через минуту она поцеловала его и заявила:

– А всё-таки ты плут! Другой бы на твоём месте встал перед девушкой на колено, протянул свой подарок и клялся в своей преданности и любви, умоляя стать его женой на веки вечные, а ты – прозаик. Спокойно, буднично, спустился со своих высот и…

– …всё встало на место. Нет, милая моя, я