могу сделать вдох. Это уже не душевная боль, а настоящая физическая. Кажется, я сейчас задохнусь!

Закрываю глаза и пытаюсь сделать вдох. Успокоиться. Начать дышать по капле.

Да. Так чуть-чуть лучше. Щемит, но уже не убивает. Черт!

Выходит, я все это время была игрушкой? Кубком, за который боролись ради наследства? Боже, какая же я дура! А зачем еще этот мажор пошел бы за такой, как я? Любовь?!

Мама, как же ты мне нужна.

Едва откидываюсь на спину, как автомобиль тормозит настолько резко, что по инерции я поддаюсь вперед. Тормоза визжат. Культурный, с виду, водитель выкрикивает ругательство.

— Что случилось? Авария?! — пугаюсь я, но за перегородкой тишина.

Зато моя дверь открывается так, будто ее хотят вырвать с корнями. Кидаю испуганный взгляд на улицу и вижу Его! Обманщика!

Глава 23. Лжец! Лгунья!

От одного взгляда на него, внутри все бурлит. Обида мешается с яростью. Хочется кричать и плакать, и я с трудом заставляю себя держаться.

— Выходи! — командует Кирилл, глядя на меня сверху вниз. Желваки играют. Взгляд режет ненавистью.

Выхожу. Мне тоже есть, что сказать. Но кто начнет первым, и так понятно.

— Что это было, черт возьми?! — рычит Кирилл. — Ничего не хочешь объяснить?

— А сам? — шиплю на него. Хочу смотреть с такой же надменностью и презрением, но в глазах предательски блестят еще не остывшие слезы.

— Я?! — ведет бровью.

Ноздри раздуваются, желваки играют. Да он убить меня готов.

— Да, ты! Ты ведь из-за наследства ко мне подошел, а я дура….

— Лера, не мели ерунды! — отсекает так, что я вздрагиваю. — Я понятия не имел, что девчонка, о которой говорит дед, это ты! Я разве похож, на того, кто женится из-за денег? — рычит он, а затем глаза становятся еще опаснее. — А вот ты, Лера, не перестаешь меня удивлять. И разочаровывать.

— Что?!

— Твою мать! Как же я в тебе ошибался, — качает головой, отходит, будто говорит уже не со мной, а с пустотой. Сжимает кулаки. А мне становится страшно, потому что я понимаю, что в любой момент он может взорваться.

— Девочка, для которой не все решают деньги? Гордость, самоуважение, достоинство? А оказалась съемной танцовщицей из клуба еще и продажной невестой! — последние слова он выплевывает мне лицо, и внутри все обрывается.

Чувство, будто с неба сейчас начинают срываются не капли дождя, а настоящая серная кислота, которая разъедает все на своем пути. Больно так, что дышать не могу, что дышать не могу.

А самое мерзкое, что в какой-то мере Кирилл прав. Не в танцах, а в том, что я пошла на сделку с его братом ради денег для Вари. Но разве он поступил бы на моем месте иначе?!

— Все не так, — с трудом поворачиваю онемевший язык и тут же прикусываю его.

Я не могу рассказать правду.

Договор. Неустойка. Варя.

Три слова, как три выстрела в голову.

— А как, мать твою, Лера? Как? — не спускает оборотов Кирилл. Такой бешеный, что мне должно быть страшно. А мне больно. — Еще скажи, что и за брата ты моего не выходишь, и то, что сейчас было, мне, блядь, привиделось! Ты вообще сколько его знаешь? День-два? Или ты крутила с нами обоими? Спала с ним?

Хлопок.

Я не сразу понимаю, что это моя рука рассекла воздух и проехалась прямо по щеке Кирилла. Я тяжело дышу, будто после марафона, пальцы начинают гореть, а потом я понимаю, что натворила…. Мама всегда говорила, что ударить мужчину по лицу все равно что убить. Сразу обоих. И я это сделала.

Низ живота сводит от страха, но Кирилл вовсе не собирается тягаться со мной в силе. ведет челюстью, кивает сам себе. А без слов читаю все мысли, что обитают в его голове. Я дрянь по его мнению, да?

— Ты прекрасно знаешь, что я ни с кем не спала! — цежу ему.

— Разве? — усмешка с ядом.

Я не смогу этого больше вынести. Давлюсь слезами и хочу поскорее сбежать, но Кирилл в один момент тянет меня обратно.

Грубо, жестко прижимает собой стенке автомобиля.

— Я тебя не отпускал! — голос свиреп, в глазах смертный приговор.

— Кирилл Александрович, — жалобно раздается голос. Кажется, водитель решил, что пора вмешаться.

— А я разрешения не спрашивала! — цежу ему с такой же ненавистью.

— Лера! Не зли меня. — предупреждает он, но поздно. Я как граната, у которой только что чеку сорвало. Пусть все тут в клочья разнесет вместе со мной!

— Иначе что? — задираю подбородок, чем бешу его еще больше. — Давай, покажи свою истинную суть!

Молчит, но мне кажется я слышу грудной рык. Да и вспыхнувший взгляд, куда ярче слов. Кажется, я зря это ляпнула. Очень зря….

Глава 24. Осколки

Еще несколько секунд Кирилл пилит меня гневным взглядом, будто разбирая на запчасти, а затем отступает. Отшатывается как от прокаженной.

— До дома ее довези, — командует мертвым голосом побледневшему водителю, уходит к своему авто, и так хлопает дверью, что я вздрагиваю.

Мотор ревет и “Мустанг” с визгом срывается с места.

Я не чувствую ни рук, ни ног. Они будто ватными стали. Словно слепая, на ощупь забираюсь в машину только потому, что другие автомобили начинают сигналить. Не сразу понимаю, что нужно закрыть за собой дверь. Водитель подсказывает.

Больше он ничего не говорит. Не трогает меня. Ведет машину тихо и спокойно, но порой я замечаю сквозь туманное зрение, как он смотрит на меня через зеркало заднего вида.

Что он думает обо мне и кем считает после увиденного, мне все равно. Мои мысли витают где-то далеко в космосе, а потом со скоростью света разбиваются вдребезги о землю.

Слезы катятся тихо. Смотрю на свою ладонь. Кончики пальцев красные и все еще горят после удара. Сердце болит.

Не замечаю, как мы оказываемся во дворе пятиэтажек. Опять водитель подсказывает:

— Пора выходить.

Говорит так тихо, будто меня приступ хватит, если он хоть немного повысит тон.

Благодарно киваю и вываливаюсь на ватных ногах к подъезду. Заходить совсем не хочется. Вообще ничего не хочется.

Разве что… исчезнуть.

— Лера? Доченька, что с тобой? — слышу голос мамы, и тут же поднимаю глаза.

Не хочу, чтобы она видела мои слезы. Это последнее, что мне сейчас нужно.

А еще нужно все ей рассказать про сделку.

Она меня убьет.

Кирилл Соколов:

Гребаная скрипка. Живая музыка в заведенье Стаса — излюбленная тема. Но сейчас режет прямо по мозгам. Ну хоть виски тут