Хорошо бы свидетелей найти, которые видели Шакаленко приходящим во второй раз. Пошлю-ка я завтра Ромку обойти квартиры в доме, где мастерская Вассермана. Может, что и найдет. Надо бы ему легенду придумать поубедительнее, чтобы в квартиры пускали.

Из дома я позвонила Музе Иосифовне, узнала, что там у милиции. Оказалось, что пока ничего. Я приободрила старушку, как могла. Тетрадь Вассермана, конечно же, я забыла в редакции, возвращаться не хотелось, и я позвонила Штыцко.

— Это Ольга Юрьевна, здравствуйте, Галина Васильевна.

— Здравствуйте, Оленька, чем могу служить? — церемонно ответила подруга семьи.

— Помните, вы мне рассказывали, что столкнулись у Вассермана с молодым человеком, похожим на бандита? Не подскажете, когда это случилось?

— Когда?.. Да за день до его исчезновения. Я же вам говорила. Как раз перед его банным днем. Мы все про банный день знаем, это была одна из его причуд. Анатоль обожал всем рассказывать про свое увлечение, про веники и пар.

— Да, да, я только уточнить хотела. Вы не знаете, Анатолий Аркадьевич свои записи в строгом порядке вел? Не могло быть так, что он клиентов своих задним числом записывал?

— Ну что вы, Олечка. Толик всех по порядку записывал. Причем строго в те дни, когда приходили клиенты.

— Галина Васильевна, а по фотографии могли бы вы узнать этого человека?

— Конечно же, у него лицо запоминающееся, такой упрямый подбородок.

— Хорошо. Я завтра к вам человека пришлю, посмотрите?

— Разумеется, всегда готова помочь.

Так, Виктор остался в засаде перед домом Шакаленко, если удастся, сделает снимок. Хотя я уверена и без фотографии, что он был там. Шакаленко врет. Зачем? Потому что виноват в похищении Вассермана или по другой причине? Нет, надо Ромку завтра отправить по квартирам. Дам ему в помощь Марину, и ей будет занятие, и пацану спутница для солидности.

* * *

Утром Марина на работу не пришла. Вначале я подумала, что она опоздала, просто проспала. Потом вспомнила, что она отпрашивалась у меня еще на той неделе к врачу, именно на сегодня. Насколько я помнила, талончик был у нее на восемь утра. Я дала задание Ромке, выдала ему справку, что он является стажером газеты «Свидетель», и отправила на задание. Маринка все еще не появлялась, я набрала номер еще раз, еще…

В конце концов ситуация начала меня напрягать. Живое воображение рисовало мрачные картинки — Марина, бледная и бездыханная, рядом пустой пузырек с каким-то лекарством. Марина в ванне, полной розовой жидкости, с перерезанными венами… Марина, с неестественно вывернутыми конечностями, висящая в своей комнате.

«Стоп, хватит, — приказала я себе, — сейчас не девятнадцатый век, а Маринка не экзальтированная институтка, чтобы из-за какого-то козла кончать жизнь самоубийством».

К обеду я вся издергалась и решила поехать к ней домой. Ну, переживает, это понятно, но других зачем доводить до истерики? Могла бы позвонить.

На лестничной клетке толпился народ, дверь Маринкиной квартиры была открыта. Внутри все сжалось от нехорошего предчувствия. Я заметила одну из соседок Марины, с которой была знакома.

— Где Марина? — спросила я, боясь услышать ответ.

— На работе, — ответила соседка.

— На какой это? — удивленно спросила я. Может, мы разминулись, мелькнула слабая надежда.

— Так в газете вашей, — ответила она, удивленно посмотрев на меня. Представляю, что она подумала в тот момент.

Служащие вкалывают в поте лица, а главный редактор мотается неизвестно где.

— Нет ее на работе, она вроде к врачу собиралась…

— Сходила. Мы с ней как раз встретились в поликлинике. Я оттуда на базар собиралась, а она — домой. Я еще ее спросила, дома она будет или нет. А она сказала: «Я на работу, только переоденусь…»

— И?..

— Я пришла, никого нет, дверь настежь, в коридоре натоптано, вещи на полу валяются. Маришкина комната распахнута, и у Варвары Никитишны тоже. Я скорей звонить, опять ограбление, это ж надо. За месяц два раза подряд… А наши старушки, как на грех, все сегодня в собес ушли. Им приглашение по почте прислали, бумаги какие-то переоформляют по пенсиям. Им всем к девяти тридцати назначили, в двадцать третий кабинет. То дома целыми сутками сидят, а то все разом ушли… Да и ходили-то зря. Ошибка какая-то вышла. Не звали, мол, мы вас, да и все тут, и вызовов не посылали. А эти гады как знали, что дома никого не будет.

Я уже не слушала ее, а пробиралась в квартиру. Участковый отгонял любопытных, оперативники заполняли какие-то бумаги.

— Гражданочка, вы куда, не положено, — строго произнес участковый.

— Мне надо… Я хочу заявить… о похищении…

— Вы тут проживаете? — с сомнением в голосе произнес участковый. — Что-то я вас не припомню.

— Нет, я по поводу исчезновения моей подруги, проживающей в этой квартире.

— С чего это вы взяли, что ее похитили? — хохотнул один из милиционеров.

— Она на работу не пришла.

— Ну, мало ли, подружку встретила, погулять захотелось. Может, она с женихом куда-нибудь уехала.

— Нет, она никуда с женихом не уехала, она обязательно позвонила бы.

— Значит, не позвонила, — произнес милиционер, захлопывая папку. — Граждане, проживающие в квартире, прошу по комнатам, составьте список пропавших вещей, если можно, с какими-нибудь особыми приметами. На предмет опознания вашей вещи.

Меня передернуло от его казенщины.

— Вот, — я подняла с полу обрывок бечевки, валяющийся на полу. — Очевидно, на нее напали и связали…

— Девушка, а вы, собственно, кто? — подключился к разговору второй милиционер.

Я достала удостоверение и протянула ему.

— Понятно, меньше про жмуриков писать надо, тогда похищения везде мерещиться не будут, — съязвил он.

— Объясните мне, пожалуйста, зачем грабить одну и ту же квартиру дважды? Тем более что и брать тут нечего!

— Да мало ли придурков, наркоманы какие-нибудь…

— Ага, они не только ненормальные, у них еще и память отшибло. Забыли, в какую квартиру в прошлый раз залезали. А как они в квартиру попали? — спросила вдруг я, вспомнив, что в прошлый раз Маринка сама открыла дверь грабителям.

— Петро, что там с замками? — крикнул язвительный милиционер кому-то, находящемуся в глубине квартиры.

— Ничего, открыли ключом, никаких отмычек, царапин.

— Вот, — торжествующе сказала я. — Они еще и ключиками запаслись.

Терпение милиционеров было на исходе.

— Шли бы вы, девушка, домой, нечего милиции мешать, — заявил участковый, подталкивая меня к дверям.

— Нет. Дверь Маринкиной комнаты вскрыта, хозяйки нет, а я все ее ценные вещи знаю. Дайте хоть скажу, что у нее украли. Вам соседи подтвердят, что я лучшая подруга, да и работаем вместе…