огонь, постоянно разгорающийся у меня под кожей, если бы я подумал, что она действительно меня игнорирует. Но это не так.

Она может не смотреть на меня, но все ее внимание приковано ко мне. Это видно по тому, как она возится со своей соломинкой, словно пытаясь успокоить зуд, вызванный моим присутствием. Это видно по тому, как она глубоко глотает, не делая ни глотка, отвечая на фразу бармена "Приятного аппетита" словами "Спасибо, вам тоже".

Она нервничает. Я заставляю ее нервничать. Это не новое понимание, но оно все равно восхитительно.

Когда бармен уходит, я поворачиваю ее вращающийся стул к себе. Ее руки взлетают для устойчивости, одна ложится на барную стойку, другая — на мое бедро. В моей груди мгновенно раздается гром при малейшем — пусть даже случайном — ее прикосновении.

"Если бы я не знал лучше, я бы подумал, что ты скучала по мне", — говорю я, глядя вверх и вниз между ее рукой на мне и ее глазами. Она отдергивает ее, оправляет юбку и выжидающе смотрит на меня. "Ты хочешь мне что-то сказать, принцесса?"

К барной стойке рядом со мной подсаживается пара мужчин, и она с беспокойством смотрит на них. Она встает. " Давай потанцуем".

Мой кулак сжимается в шар, и одновременно с этим сжимается челюсть. "Я не танцую".

" Ты слишком близко", — кивает она на мужчин.

"Тогда мы подвинемся". Я встаю и беру ее за руку, топая к высокому столу.

Она выдергивает свою руку из моей, и мне приходится бороться с желанием прижаться к ней покрепче. "А что, если кто-то снова подойдет близко? Мы не можем продолжать играть в лягушку в баре. Это чертовски подозрительно".

"Я думал, что смысл выбора места в глуши в том, что никто не узнает, кто мы такие".

"Это не тот риск, на который я готов пойти. А теперь, блядь, потанцуй со мной". Она хватает меня за бицепс, и я позволяю ей вытащить меня на танцпол, несмотря на протесты в моей голове. Я напрягаюсь, когда она кладет обе руки мне на плечи и прижимается бедрами к моим.

"Только не говори мне, что ты боишься немного потанцевать?" Ее губы сворачиваются в угол, и я прикусываю язык. "Ты убиваешь людей, зарабатывая на жизнь — и я уверена, что и для развлечения тоже, — но не умеешь танцевать?"

"Ты тянешь время".

"А ты боишься танцевать". Она улыбается и обхватывает мою шею руками, притягивая меня ближе, так что я вынужден раскачиваться вместе с ее телом. Я даже не могу оценить ее мягкие сиськи, прижатые к моей груди, или то, как ее бедра скрежещут о мои, из-за дурацкого шума в моей голове.

Шум, который требует, чтобы лис никогда не показывал слабость.

И как бы это ни было глупо, но танец — это слабость, а годы тренировок по выживанию заставляют меня трещать по швам, чтобы избежать этого.

Я притягиваю ее ближе к себе за талию и опускаю рот к ее уху. "Начинай говорить, принцесса".

"Что ты хочешь знать?" Ее собственное дыхание трепещет на моей шее, а в животе оседает тяжелая, горячая тяжесть.

Как звучит твой голос по утрам. Какие звуки ты издаешь во сне. Как бы ты смотрела на меня, если бы не презирала. "Все.

"Ты держишь меня на расстоянии, я мало что знаю".

"Этого недостаточно."

"Придется." Она смотрит на меня с вызовом в глазах.

Я заправляю прядь волос ей за ухо и прижимаюсь к ее челюсти. "Ты любишь играть в игры, не так ли, милочка?"

"Не так много, как ты. Хотя должен признать, что твои уже немного устарели". Она делает шаг назад, берет меня за руку и поворачивается под моей рукой, на ее губах играет насмешливая улыбка.

Мой взгляд блуждает по маленькому кусочку бедра, обнаженному ее взметнувшейся юбкой. Я позволяю ей повернуться ко мне спиной и фиксирую ее на месте, положив твердую руку ей на бедро, а другой зафиксировав ее руку на моей руке, как это делали в тех старых танцах.

Чтобы отвлечь ее от моих неловких и неуклюжих попыток выстроить ритм, я делаю ей предложение, от которого она не может отказаться. "Тогда давай сделаем это интереснее. Ты дашь мне солидную порцию информации, и если она окажется полезной, я все сотру".

Ее ноги останавливаются, и она с надеждой вздыхает. ""Все удалишь? Это не какой-нибудь семантический трюк или извращенная фраза?"

"Все до единого доказательства того, что эта ночь когда-либо существовала".

"Ладно, это не так много, но…" Она быстро осматривает пол бара, прежде чем продолжить — я бы сделал то же самое, если бы уже не обращал внимания на каждого человека, который входил в дверь с момента моего появления. "Крыша. Это единственный вход, на котором никогда нет людей. Я не знаю, что именно они собираются делать, но они создадут какую-нибудь проблему, для устранения которой придется строить леса…"

" Ты хочешь, чтобы я дал им лестницу прямо в крепость, да?"

"Что-то в этом роде". Она пожимает плечами, и я пытаюсь прочитать на ее лице хоть какой-то намек на то, что она лжет. Но вместо этого я фиксирую внимание на небольшом скоплении царапин вокруг ее глаза, которого я никогда раньше не видел.

"Когда это случилось?" Я даже не осознаю, что протянул руку, чтобы погладить шрамы большим пальцем, пока не почувствовал ее горячую кожу и она не откинула голову назад.

"За десять лет многое произошло, Финн". Она вырывается из моих объятий, и ее сапоги цокают по полу по направлению к выходу. Я чувствую каждый шаг, как свинцовый шарик, приземляющийся в мой живот.

Я бегу за ней, хватаю ее за запястье, когда догоняю ее на парковке. Я разворачиваю ее к себе, и мое горло сжимается в комок, когда я вижу, как ее глаза застилает вода.

"Что это было, черт возьми, Эф?"

Она ударяет меня локтем в грудь, и я отпускаю ее запястье, ее голос напрягается от внезапных эмоций: "Не начинай делать вид, что тебе не все равно. Не сейчас, Финн".

Я отпускаю ее. Моя броня слишком толста, чтобы ее слова могли ее пробить.

Я думаю.

1. Bottom of the River — Delta Rae |

Глава 9

Тарелки, рамки для фотографий и картины

Эффи

10 лет назад

Иногда, когда отец злится, я вижу его за версту. Меняется воздух, покалывает в шее. Это жуткое чувство, когда