убить или сдать тем, кто это сделают, а желудок уже урчит и просит его накормить.

— Как много проблем-то… — пробормотал он себе под нос.

* * *

Спустя несколько дней новости разлетелись по стране.

Локор и Рушем, две страны-соседа Долорцев, объединили свои силы и атаковали их, завоевав три города, два из которых забрали себе Локорцы, после чего их наступление было остановлено прямо у стен столицы.

Больше всего удивлял тот факт, что люди из Локора смогли договориться с грубыми жителям Рушема, которых называли "ледяными орками".

Существа под два метра с голубым окрасом кожи и длинными клыками, покрывающие все тело синими татуировками, повествующих историю их жизни, которые никогда не заключают союзы, но идут в самоубийственные атаки без особых проблем, заключили с кем-то пакт о нападении?

Скорбной новостью стал тот факт, что погибло три штабных офицера владеющих праной, из-за которых утратили свою силу метки, поставленные ими.

Пусть те трое и были очень слабы в использовании праны, даже скорее слабейшими, но теперь в стране осталось всего пятеро таких умельцев.

Вообще они были сильны и имели план, как отступить на крайний случай, но от выживших дошли вести, что одного из них за ноги схватили корни, не позволив ему уйти, после чего ближайшие деревья проткнули его тело своими ветками, ни смотря на все попытки сопротивляться.

Участь второго была ещё более неприятной: прямо из воздуха появился одаренный и отрубил его голову, и так же быстро забрав ее, исчез.

О третьем даже вестей не было, поскольку никто не ушел.

Долор тоже имел на службе таких людей, но их использовали только в крайнем случае, обычно оставляя при короле для защиты.

Именно с их помощью Долорцы смогли остановить наступление у столицы.

Локор и Рушем пошли на рискованное предприятие и не прогадали, оказавшись в плюсе, на этом ход войны был приостановлен.

Глава 9 — Разбойничьи дрязги

Шел третий день, как он двигался в одном направлении, по его прикидкам он двигался точно на юг, используя природные ориентиры.

Из воспоминаний он нашел три метода: ориентироваться по мху на камнях и деревьях, но этот метод отмел сразу, как только узнал от одного из осколков опытных солдат, проживших достаточно, чтоб быть ветеранами и делиться своим опытом с юношами, что на самом то деле мох зависит от множество факторов: тени, нахождение близ источника воды, ветрености.

Второй оказался проще и легче: он просто помнил, где восход и шел точно направо от него.

А когда солнце было в высшей точке небосвода, в своем зените, он останавливался и рассматривал свою тень, которая была самой короткой в этот час за все время дня, и шел от нее в противоположном направлении, ведь она как раз таки и указывала на север, а солнце — на юг.

Таким образом, каждый раз слегка сбиваясь, — он выравнивал свой маршрут и двигался дальше, надеясь скорее оказаться как можно дальше от Доллара.

Впрочем, слово "солнце" ему подсказывало его собственное "я", которое он не помнил, другие же именовали его "Уранос", — божество-созидатель, дающий жизнь всему, а так же путеводитель для заблудших.

Легенды гласили, что он давно забыл этот континент, оставив его во власти льда, поскольку его свет больше не согревал никого, но его сияние настолько велико, что до сих пор доходит до сюда, по нему путники все ещё могли ориентироваться.

Но в ответ на то, что он забыл здешних обитателей, забрав свое тепло, здесь не осталось тех, кто чтил бы его, разве что совсем древние старухи и глупые невежи, как ему подсказывали его осколки.

Ещё к концу первого дня он перестал встречать солдат, а на второй увидел деревушки с живыми людьми, которые благополучно обходил.

Прошлый две ночи он спал, залезая на одно из дерев по пути, с веткой повыше, предварительно пытаясь себя привязать к нему ремнем, но тот все никак не хотел крепиться и он оставил эту затею.

В первую же ночь он проснулся от того, что падает и орет во всю глотку.

К счастью, падение обошлось лишь болью тело и парой синяков: он никогда ещё был так благодарен снегу по колено.

После чего решил не спать и пошел дальше, будучи весь день не в настроении.

На следующий раз ему пришло нужное решение: он сперва садился на ветке, свесив ноги по двум сторонам от нее и закреплял их ремнем друг ко другу, а затем просто укладывался на спину и так засыпал, будучи сильно уставшим.

Сперва он пытался закрепить руки так же и лечь на живот, но дело не спорилось и он оставил эту затею.

В ту же ночь это принесло плоды: следующие три пробуждения сопровождалось сильным стрессом для мозга, не понимающего, почему он висит в воздухе верх ногами, после чего долго не мог заснуть от адреналина в крови.

Когда наступило утро третьего дня в пути, он двинулся дальше, бормоча под нас проклятья на это дерево, что все его тело так сильно теперь ломит.

Первые пол часа утром его тело даже не слушалось, — ему пришлось медленно разминать его, особенно же ноги, которых он и вовсе не ощущал.

Но это была не единственная его проблема:

«Еды… Еды…», — шел он, к обеду уже сам желая скорее наткнувшись на жителей этой страны, ведь у них должна быть еда.

Голод терзал его с каждым часом все больше, силы покидали его, а взгляд затуманивался.

Благо, что его не томила жажда, — он периодически хватал горсть снега и запихивал в рот, пока та не таила и не становилась теплой, после чего глотал.

Он уже много раз за этот день думал о том, чтобы войти в одну из деревень, как только та появится на горизонте, и добыть себе пропитание любым из доступных способов: забрать, украсть, честным трудом, только бы получить хоть кусочек самого чёрствого хлебца!

Он даже ожидал, когда уже какой-то зверь нападет на него, дабы напиться его крови и наестся сырым мясом, но как на зло они все пропали в эти дни и о их существовании напоминали лишь далёкие звуки пения птиц, воя волков, рычания медведей и прочих, источником которых ему просто не догнать.

Третий день подходил к концу, и он уже выбирал место для ночлега, когда внезапно услышал вдалеке звуки людей.

Не просто какие-то звуки, а шум боя: столкновение металла, крики, вопли и мат, — он прямо ощущал, как окунается в родную