Звезда пустилась в пространные рассуждения, прочитала лекцию для начинающих звукорежиссеров, профанов и дилетантов:

– Если кто-то захочет забрать у вас вашего домашнего любимца, вы ведь не согласитесь, верно? Вы любите свою собаку, обожаете кота, вы не можете без них обойтись, ни за что не отдадите их в чужие руки. И со звуком та же история, его нельзя доверить первому встречному. Хороший звукорежиссер не подпустит к своему пульту неизвестно кого. Мне подавай мой звук, мои басы, мою реверберацию. Предупреждаю, новичок: пока ты не настроишь, как я хочу, мы не начнем репетировать.

Одетт сыграла три такта, гневно воззрилась на перепуганного звукорежиссера-дублера и заявила тоном, не терпящим возражений:

– Невозможно вот так просто заменить одного звукорежиссера другим.

То есть настройка звука никогда не закончится, взаимопонимание недостижимо.

Постановщик нашел администратора в ближайшем бистро.

– Yec`hed mat!

«Будь здоров!» – по-бретонски.

Чтобы поддержать и утешить друг друга, они заговорили о футболе – только бы не о музыке, не об аккордеоне. Так супруги стараются чем-то отвлечься, если произошло короткое замыкание и проводка совместной жизни сгорела.

Прошло не меньше часа, прежде чем постановщику позвонила помощник режиссера:

– Звук с грехом пополам настроен. Не договорились, просто выбились из сил.

Администратор и постановщик как раз исчерпали футбольную тему, поговорили про Первую лигу, Кубок Европы, Золотой мяч, чемпионат мира, обсудили любимые команды, разве что не начали мошенничать и заключать пари – а так что угодно, лишь бы не молчать и не впадать в тоску.

– Удачи! Мужайся!

Abrazo[74], обнимаю тебя, держись. После турне по Испании в Театре прижилось это слово. Даже среди мужчин: «Abrazo».

Да, иногда они спорили, ссорились, но вообще-то относились друг к другу с нежностью.

Постановщик вернулся в зал, но тут выяснилось, что нарядная лошадка уже не рысит. Спеклась за час, потраченный на звук. На сцене вместо скачущей каурки ветхая старушка без сил и вдохновения. И зачем, спрашивается, было расходовать столько энергии, препираясь из-за паршивой акустики?

Еще новость: Одетт вышла на сцену босая, в одних носках. Постановщик не смог скрыть изумления. Она ответила как ни в чем не бывало:

– Из зала моих ног не видно, а мне так гораздо удобнее.

Даниэль, фея артистической, рассказала потом на ушко постановщику, в чем тут дело: собираясь в Бретань, старушка по ошибке сунула в чемодан две белые теннисные туфли на правую ногу… На первой репетиции она, бедная, так и ходила, делая вид, будто все в порядке. Однако с тех пор ежедневно репетировала в носках.

– Неделю уж мучается, а ты только сейчас заметил! Все вы, мужчины, одинаковые.

Тут фея Даниэль смущенно прибавила, что она, само собой, не врач и в болезнях не разбирается, но, пожалуй, Одетт частенько все забывает и путает…

– Тебя это не беспокоит? Я вовсе не настаиваю, однако что, если у нее…

Даниэль не договорила. Есть слова, которые страшно произнести вслух.

* * *

И снова постановщик за рулем, снова везет Одетт в гостиницу после репетиции. День прошел без пользы, настроение скверное, ему захотелось ее немного развеселить, растопить лед. Он принялся рассказывать о своей любимой Бретани, о море, об островах, о нежарком солнце. Одетт не проявила ни малейшего интереса. Постановщик заговорил о бретонской музыке: ночной танцевальный марафон «festounoz», гавот, gwerz[75], Дан Ан Браз[76], Нолвенн Корбель[77], Анни Эбрель[78], Денез Прижан[79]… Никакой реакции. Перешел к собственным воспоминаниям: превкусные блины Мари-Элен, рыболовный порт Ромер, бретонский красочный карнавал «Les Gras»… Нет, звезда по-прежнему абсолютно равнодушна. Одетт, видно, не любит путешествовать. Ну и черт с ним, постановщик умолк.

По дороге им пришлось остановиться на заправочной станции, залить в бак бензин. Постановщик попросил владельца:

– Полный, пожалуйста.

– Полный-полный? – переспросил тот.

Говорил он в нос, сильно растягивая гласные. Постановщик не понял, что тот подразумевает под «полный-полный». Вежливо повторил свою просьбу. И вновь услышал тягучий гнусавый вопрос:

– Полный-полный?

Чтобы не выглядеть полным идиотом, кивнул, хотя смысла так и не уловил. Одетт встрепенулась, проснулась:

– Какой у него акцент, слышал? Он точно с юга!

На каменистом юге, где родилась Одетт, говорят иначе, но все южане все равно узнают друг друга. Опустив стекло, она высунулась наружу и поприветствовала владельца бензоколонки раскатистым звучным: «Здравствуй!» Он ответил ей не менее музыкально, тоже обрадовался землячке.

Постановщик вышел из машины и все-таки спросил, что означает странное определение «полный-полный». Владелец объяснил, что вместимость у баков разная, отличается на несколько литров.

Чтобы оплатить бензин банковской карточкой, пришлось зайти внутрь. И робко поинтересовался:

– Неужели у вас в машине сидит та самая Одетт, которая играет на аккордеоне? Я ее сразу узнал!

– Да, это Одетт.

– А можно попросить у нее автограф?

– Конечно! Одетт раздает автографы всем и всюду, никому не отказывает.

Хозяин тщательно вытер руки, выбрал лучшую ручку, снял со стены огромный календарь с изображением бензоколонки и побежал к Одетт. Постановщик наблюдал за ними издалека, стоя на пороге офиса. Стоило южанину с календарем и ручкой приблизиться, как звезда оживилась и засияла. Впервые за весь день на ее лице расцвела настоящая, искренняя улыбка…

Постановщик стоял слишком далеко, чтобы слышать их разговор. Для него это была немая сцена: Одетт нацарапала автограф на календаре, отдала его, снова забрала, приписала что-то еще. Хозяин бензоколонки прочел и засмеялся от удовольствия. Звезда тоже засмеялась и притянула его к себе. Он удостоился двух поцелуев.

Хозяин вернулся в офис весь красный от гордости и восхищения. Бензоколонку осенила звездная благодать.