Это была первая и последняя такого рода и масштаба оперативно-войсковая операция, в ходе которой П. Судоплатов и его сотрудники рассчитывали сковать значительные разведывательные и диверсионные силы спецслужб Германии. Санкцию на проведение Управлением операции нарком госбезопасности В. Меркулов запрашивал у самого И. Сталина.

В гитлеровских спецслужбах «клюнули» на такую «жирную наживку», и в ночь с 15 на 16 сентября 1944 г. группа из трех парашютистов приземлилась в расположении «окруженцев». Ее руководитель, кадровый сотрудник абвера К. Киберт, ничего не заподозрил. В разговоре с «доблестными воинами фюрера» он высказал свое восхищение ими и рассказал, что об их героической борьбе доложено самому А. Гитлеру и Г. Герингу.

При сопровождении группы К. Киберта с места приземления до основной базы части Г. Шерхорна на нее было инсценировано нападение и затем произведен арест гитлеровских агентов. В процессе дальнейшей активной работы сотрудников 4-го управления двое из них дали согласие на сотрудничество и подключились к радиоигре. В отношении третьего члена группы в очередной радиограмме руководству «Абверкоманды-103» перевербованные гитлеровцы сообщили о его тяжелом ранении при приземлении.

В последующем абвер перебросил в «часть Шерхорна» еще 16 человек, 8 радиостанций, большое количество оружия и боеприпасов. Операция «Березино» набирала обороты. 30 октября 1944 г. при очередном сеансе радиосвязи с Берлином руководители операции «Березино» получили радиограмму, которая заставила их серьезно поволноваться. Гитлеровское командование решило эвакуировать раненых из «части Шерхорна», чтобы не сковывать ее в маневрах, и предложило оборудовать посадочную полосу для приема 4-х транспортных самолетов, выделенных «по личному распоряжению рейхсминистра Г. Геринга».

Над операцией «Березино» нависла угроза провала, и, чтобы ее предотвратить, по решению П. Судоплатова «часть Шерхорна бросили в затяжные бои». После такого поворота событий в Берлине решили не рисковать, отказались от отправки самолетов и продолжили снабжение «доблестных воинов фюрера» с воздуха.

Тем не менее угроза провала операции «Березино» сохранялась. Наибольшую для нее опасность представляла периодически засылаемая в окружение «части Шерхорна» агентура из состава диверсионно-разведывательной дивизии «Бранденбург-800». Ее заброска осуществлялась втайне от «Шерхорна» и преследовала цель проверки на месте реального положения дел. Всего за время операции гитлеровскими спецслужбами с такой задачей маршрутировалось 8 агентов. Все они, так и не успев передать в эфир тревожных радиограмм, оказывались в руках подчиненных П. Судоплатова. Неразговорчивые «погибали в перестрелках», а те, кто шел на сотрудничество, продолжили работу, но теперь уже на советскую разведку.

Вплоть до окончания войны руководство гитлеровских спецслужб и командование вермахта продолжали верить в существование «части Шерхорна», которая, благодаря усилиям Управления, выросла в численности до 1 500 человек. В то время, когда на счету был каждый патрон и солдат, из Берлина продолжали поддерживать боеспособность «части Шерхорна», направляя ей оружие, боеприпасы, взрывчатку и продовольствие.

5 мая 1945 г. в своей последней радиограмме радиоцентр РСХА известил «доблестных воинов фюрера»: «…С тяжелым сердцем мы вынуждены прекратить оказание вам помощи. На основании создавшегося положения мы не можем больше также поддерживать радиосвязь. Чтобы не принесло нам будущее, наши мысли всегда будут с вами, которым в такой тяжелый момент приходится разочаровываться в своих надеждах».

Но это разочарование было бы еще большим, если бы те, кто направлял эту радиограмму, знали, что их около трех лет банально «водили за нос».

Еще одним, не менее важным и не менее эффективным, оружием, которое использовали советские контрразведчики и разведчики стало агентурное проникновение в разведывательно-диверсионные органы Германии и ее сателлитов. К концу 1944 г. в большинстве из них действовали внедренные зафронтовые разведчики или перевербованные кадровые сотрудники. К началу 1945 г. огромная разведывательно-диверсионная махина гитлеровских спецслужб фактически оказалась парализованной. Большинство из ее агентов, заброшенных на территорию, контролируемую советскими войсками, захватывалась советскими контрразведчиками в первые же дни. Позже, на допросе у следователя Смерш руководитель «Абвера-1» (сбор развединформации об иностранных армиях и флотах) генерал-лейтенант Г. Пиккенброк вынужден был признать:

«…Россия — самая тяжелая страна для внедрения агентов вражеской разведки… Многие агенты после переброски в тыл советских войск никаких донесений нам не присылали»[66].

Только одним выдающимся зафронтовым разведчиком Петром Ивановичем Прядко за 22 месяца полной смертельного риска работы в абвере — «Абвергруппе-102» — были добыты данные на 18 официальных сотрудников, 101 агента, заброшенных в советский тыл и 33 фотографии из их личных дел, сорвана заброска нескольких диверсионных групп и предотвращен вывод из строя ряда важных объектов в Туапсе, дезорганизована почти на месяц работа центра подготовки диверсантов и террористов в Краснодаре, а также добыты ценные разведматериалы, которые в последующем использовались советским командованием.

Об этих результатах работы зафронтового разведчика П. Прядко руководитель Смерш В. Абакумов доложил лично И. Сталину и ходатайствовал о награждении Петра Ивановича. 24 июня 1944 г. Указом Президиума Верховного Совета СССР старший лейтенант П. Прядко «…за проявленное мужество и героизм в тылу противника был награжден орденом Боевого Красного Знамени».

Отечественная контрразведка и разведка, оправившись от поражений, понесенных в первые месяцы войны, быстро восстановила свою боеготовность и стала грозной силой. За все годы противостояния спецслужбам Германии и ее сателлитам так и не удалось завербовать ни одного кадрового сотрудника отечественных спецслужб и внедрить своего агента даже на уровне дивизии. Добываемая абвером и «Цеппелином» разведывательная информация носила оперативный характер и не повлияла на ход даже тактических боев. Это признавал начальник штаба Верховного главнокомандования вооруженными силами Германии генерал-фельдмаршал В. Кейтель. В мае 1945 г., на допросе у следователя Смерш он, касаясь хода военной компании на Восточном фронте, пояснял:

«…Данные нашей агентуры касались только тактической зоны, и ни разу не было получено сведений, которые бы оказали серьезное воздействие на развитие военных операций».

В этих успехах отечественных органов государственной безопасности львиная доля принадлежит ныне широко известной контрразведке Смерш. До недавнего времени с ее историей были малознакомы даже сотрудники отечественных органов безопасности. Само ее название: Смерш — «Смерть шпионам», не говоря уже о деятельности, до 1991 г. находились под строжайшим запретом партийных вождей. Во многом это было связано с личностью первого и бессменного руководителя Смерш генерал-полковника В. Абакумова.