Договорить ему не удалось. В этот самый момент огромный бык вылетел прямо на площадку, подбросив помощника режиссёра на метр вверх и выбив из него дух, по крайней мере, на некоторое время. Нет, он не боднул индуса рогами, а просто наткнулся на него совершенно случайно, потому что тот очень некстати сделал шаг в сторону. В Индии это называется «карма»…

А по факту ещё полчаса назад Мован спал и видел самый прекрасный сон: отборные тёлочки, молодые, горячие и полногрудые, нетерпеливо переминались с ноги на ногу, слегка постукивая копытцами, пока он ходил и мучился проблемой выбора – с которой же ему начать…

Но потом его безжалостно разбудили, резко оттянув драгоценные тестикулы. Он успел услышать, как с характерным металлическим звуком раскрываются ножницы, и рванул вперёд, прямо лбом в стену своей камеры, снеся и её, и стоящую перед ней кровать.

От остатков сна и мебели он освободится где-то за пятым поворотом. Эти идиоты решили, что раз он буйный и шумный, то его просто надо кастрировать?! И тогда он станет тихим мясным волом, на котором можно ещё пахать. Нет уж! Не дождётесь!

Самое смешное, что индийские полицейские на полном серьёзе могут оштрафовать его за порчу государственного имущества. Оштрафовать быка. А что? И в тюрьму посадить могут. Это Индия, тут в подобном решении никакого отсутствия логики никто не увидит.

– Я ищу Сунь Укуна! – человеческим языком проревел бык.

Все как один дружно и молча указали пальцами на царя обезьян. Даже Рама. Даже валявшийся в пыли помощник режиссёра тоже разогнул палец в нужном направлении. Когда кого-то ищет огромный чёрный бык с красными глазами и выдуваемыми из ноздрей горячими столбами пара, лучше не покрывать собой потенциального покойника – потому что беспощадная и рогатая смерть любого храбреца – лишь вопрос времени. Причём очень короткого.

– Я Хануман, – на всякий случай зачем-то предупредил царь обезьян.

– Он Сунь Укун! – так же дружно, хором возразили все.

– Я убью тебя!!! – проревел бык.

– Н-н-не надо…

– Убью!!!

– Не надо, я тебе говорю! – прикрикнул Укун, топнув ногой.

И бык встал. Застыл на месте как вкопанный, растерянно озираясь по сторонам. Он попытался поднять одну ногу, вторую, но конечности как будто приросли к земле. У Мован всхрапнул и решил наклонить голову, чтобы боднуть наглую обезьяну рогами, но голова и не думала наклоняться, а рога не собирались никого бодать.

– Убью-у-у… – плаксиво замычал бык.

– Не на-до, – по слогам произнёс ухмыляющийся царь обезьян.

– А что, собственно, происходит? – спросила блондинка у всех сразу.

Рама счастливо улыбнулся и пожал плечами. Поднявшийся на ноги господин Ранджит на всякий случай отошёл на три шага назад и теперь помалкивал, отряхивая брюки. Царь обезьян самодовольно ухмыльнулся, сощурив и без того узкие глаза.

– Если бы он не был больным на всю башку, то сказал бы: «Потому что я Сунь Укун!» – проворчал высокий китаец.

Не то чтобы ситуация сразу прояснилась. Так что кое-кому пришлось объяснять очевидное.

– Всё просто, милая девушка, – с напускной (а может, и с искренней, кто их, демонов, разберёт?) любезностью снизошёл до неё свинья Чжу Бацзе. – Наш сумасшедший брат Укун владеет семидесятью двумя превращениями, которым его научил на свою голову старый Сюйпути, да споткнётся он о свою бороду и упадёт, рассмешив народ и опозорившись на старости лет. В числе прочего Сунь Укун умеет приказывать всем животным. И птицам. И рыбам. Бывало разок, что и насекомым тоже. Монах Сюаньцзан так смешно бегал, стараясь смахнуть с себя десять сотен муравьёв, которым Укун приказал пощекотать учителя. Так о чём мы? А… О нашем брате. – Свинья бросил взгляд на пыхтящего от натуги, но застывшего на месте быка. – Ну вот, он и приказал странному быку не убивать его. Сказал: «Не надо». Бык волей-неволей послушался, исполнив приказ. А почему он его исполнил – уже его личные, бычьи проблемы.

– Точно, – включился в разговор высокий демон. – Мог бы просто развернуться и уйти. Но, видимо, намерение уничтожить царя обезьян было так велико, что он просто застыл на месте. Впредь будет умнее: крайне опасно связываться с Сунь Укуном, тем более когда тот безумен… – Он помолчал несколько секунд, причмокнул, как будто попробовал мысль на вкус, и добавил: – А безумен он всегда! Если кто не в курсе…

Бык вновь безрезультатно дёрнулся пару раз и заревел с таким отчаянием в голосе, что Ольга чуть не расплакалась. Нет, ну правда, жалко же скотину…

А далеко в Китае, прямо в Небесном дворце, обезьяны сидели на перилах, кричали, смеялись, размахивали хвостами и гадили где хотели. Их предводитель наскоро раздавал приказы часовым – огромным накачанным гориллам с мрачными лицами. Каждый «воин» коротко кивал, угукал и, нахмурив брови, чесал выпирающее пузо. Страж Ли не мог понять – это тайный знак или у них блохи? Ещё только блох не хватало на тридцать шестом небе…

Страж небесных врат был привязан к колонне поясом самого императора. С великого Юй-ди сорвали красный халат, расшитый драконами, и его шляпу нацепил царь обезьян. Обезьяны веселились, когда слышали звон драгоценных подвесок. А звенели подвески постоянно – ведь несдержанный Великий Мудрец не умел держать себя в руках и соблюдать спокойствие. И чему только его учил почтенный Сюйпути? От этого звона уже голова раскалывается.

Хануман тем временем раздобыл где-то длинное павлинье перо, подошёл к стражу и пощекотал ему нос пёрышком.

– Хи-хи-хи!

Страж Ли поморщился, а царь обезьян вновь пустил в ход пёрышко. Пленник чихнул.

– Хи-хи-хи!!! – счастливо подпрыгивая, снова засмеялся Сунь Укун.

– Хи-хи-ха-ха!!! – подхватили обезьяны все разом.

Одни повалились с перил и катались по полу, хохоча и хватаясь за животы. Другие подпрыгивали до самого потолка, третьи от смеха бились лбами о колонны. Даже часовые-гориллы раскатисто смеялись, лупя друг дружку кулаками в грудь. Но самое ужасное, что связанный по рукам и ногам, лишённый короны и халата Нефритовый император тоже смеялся вместе с ними! Разве такое возможно?

В тронном зале уже вовсю шёл бой подсвечниками. Две гориллы фехтовали ими, как мечами или топорами, хотя золотые подсвечники были не похожи ни на то ни на другое. Нефритовая чаша с чистейшей дождевой водой, в которой император омывал руки, была разбита вдребезги. И это никого не волновало.

На троне сидела целая группа разнообразных мелких обезьян. Они одновременно спорили, смеялись, обнимались, ругались, хватали друг друга за всё, до чего могли дотянуться, верещали и… ели персики бессмертия, громко чавкая и капая персиковым соком на золотые ступени.

Страж Небесных врат видел всё это через открытую дверь и молча плакал. А великий Юй-ди веселился вместе с обезьянами.

– Почему?! – в очередной раз прочихавшись от щекотки пёрышком, закричал поражённый страж. – Почему вы позволили им захватить дворец?!

Обезьяны взорвались новой волной хохота.

– Они пленили наших воинов, потому что им было запрещено сражаться! Они пленили грозного Чжужуна. Они пленили и опозорили вас, великий Юй-ди!

– Разве я опозорен? – с улыбкой спросил император, перекрикивая шумных обезьян. – В чём же мой позор, страж? Разве позор в веселье?

– Они разрушили дворец!

– Мой дворец давно нуждался в хаосе, Ли. Лишь из хаоса можно построить порядок.

– Они едят персики бессмертия! Надкусывают и бросают их на пол! Теперь бессмертным не достанется персиков!

– Ничего страшного, – от души засмеялся Нефритовый император. – Персик вновь зацветёт и вновь принесёт плоды, как было с начала времён. И так будет вечно.

– Но бессмертные…

– А те бессмертные, которым действительно нужны персики, подберут и надкусанные обезьянами. Те же, кто побрезгует, побудут смертными до нового урожая. Таков их путь.

– Значит, всё, по-вашему, хорошо?! – с возмущением и обидой крикнул страж Ли.

– Всё замечательно, – улыбнулся император своим мыслям. – Всё так, как должно быть.

Утомлённый пыльной дорогой, Сунь Укун решил проехаться верхом на быке. Ольга категорически отказалась составить ему компанию, поэтому шла пешком вместе с Рамой и китайскими демонами. За поворотом к ним присоединилась Сита.