– Номер кабинета Краснобаева – пятнадцатый, – сказала девушка. – Да вот он, прямо у окна.

– Спасибо, – сказала я.

Подойдя к двери кабинета, я постучала.

– Входите, – услышала я мужской голос.

Я потянула за ручку двери и вошла. У окна стоял стол, на котором в беспорядке лежали стопки бумаг и папки. За всем этим я не сразу разглядела самого Краснобаева.

– Здравствуйте, Викентий Леонидович, – поздоровалась я, подходя к столу.

– Здравствуйте, – ответил полковник Краснобаев – грузный, с заметной лысиной мужчина.

Выглядел он гораздо старше Кирьянова.

– Проходите, садитесь, – пригласил Краснобаев.

Я села на стоявший сбоку стола стул.

– Слушаю вас, – сказал полковник.

– Викентий Леонидович, меня зовут Татьяна Иванова, я частный детектив из Тарасова. Владимир Сергеевич Кирьянов совсем недавно звонил вам по поводу меня, – напомнила я полковнику.

– Да, верно. Владимир мне звонил и просил вам помочь. Только в чем заключается моя помощь, он так и не сказал.

– Я сейчас объясню. Видите ли, у нас в Тарасове был убит владелец картинной галереи. Наш преступник сумел каким-то образом пробраться в многоквартирный дом, не показываясь на глаза консьержке. Убили жертву в его квартире, нанеся смертельный удар в голову. Кроме того, преступник отрезал своей жертве уши, бросил их там же и нарисовал кровью на лбу жертвы перевернутый крест.

– Да, примерно таким же образом действовал и наш убийца, – сказал Краснобаев. – Основные детали совпадают. Получается, что и почерк тот же. Значит, вы, Татьяна приехали к нам по аналогичному преступлению, которое было совершено у вас, в Тарасове? – спросил Викентий Краснобаев.

– Да, совершенно верно. Викентий Леонидович, а как вы поймали преступника? – спросила я.

– Это произошло случайно. Убийца, Илларион Мураленко, практически сам себя выдал. Так-то он вроде бы обычный, ничем не примечательный парень. На работу ходил, как и все. Но одна беда у него была: пил он сверх всякой меры. Когда это стало отражаться на выполняемых обязанностях, его, естественно, с работы турнули. И квартиру он тоже умудрился профукать. В общем, все одно к одному. Поселился он в какой-то хате, в которой терлись такие же, как и он сам, забулдыги. Ну а когда он совершил это убийство, то по привычке напился и начал трепать своим дружкам о том, какой он крутой, как замочил одного лоха. Все в деталях описал. А у нас в этой хате был свой человечек; он, как только услышал про «геройство» Мураленко, которое тот красочно расписал, сразу же пришел в наш отдел. Тут мы быстро сориентировались и нагрянули в эту хату. Мураленко еще даже не успел протрезветь и очухаться, как уже оказался в отделении. Там мы его допросили как следует, и он раскололся, как грецкий орех. Ну, потом, как водится, был следственный эксперимент, он все показал, что и как делал. Так что если бы этот Мураленко не растрепал своим дружкам по пьяной лавочке да наш агент не оказался бы в этой хате, то вряд ли мы раскрыли бы это убийство.

– И что, этот забулдыга умудрился не наследить?

– Татьяна Александровна, хотите – верьте, хотите – нет, не наследил. В перчаточках работал. У нас, видите ли, поголовная грамотность. Люди читать умеют, – с ехидцей проговорил полковник. – И нет бы классику читать – они всё больше по детективной литературе. Вот и знают, что следы на месте преступления оставлять нельзя.

– Так что же это получается? Мураленко ваш один убийство совершил? Подельников у него не было? – спросила я.

– Получается, что один. Забулдыги, с которыми он корешился, оказались ни при чем. Был суд, Мураленко получил свои двадцать лет.

– Максимум дали? – хмыкнула я. – По сто пятой пошел? И как квалифицировали – убийство с особой жестокостью или кровная месть?

– Жестокость, – с уважением посмотрел на меня Краснобаев. – Но за решеткой ведет себя хорошо, есть шансы, что выйдет по УДО, как пятнарик отсидит.

– А что говорил Мураленко по поводу отрезанных ушей и перевернутого креста? – спросила я.

– А ничего он по этому поводу не говорил.

– Почему?

– А кто его спрашивал? – Краснобаев пожал плечами. – Обвиняемый вел себя как деклассированный элемент, общественно полезным трудом не занимался, нигде не работал. Да и защитник его не особо напрягался. Всех заботило только одно: чтобы Мураленко не отказался от своих показаний. В общем, по-быстрому вынесли приговор, и все, дело закрыли.

– Викентий Леонидович, мне бы хотелось с ним поговорить. Может быть, он расскажет, зачем он отрезал уши и рисовал оккультный знак. Кто подал ему эту мысль? Возможно, у него был идейный, так сказать, вдохновитель. Ведь не могло же ему самому ни с того ни с сего, да еще и в пьяную голову прийти такое? Надеюсь, что тогда и в нашем случае может что-нибудь проясниться.

– Да поговорить с Мураленко можно, отчего же нет. Только вот будет ли от этого разговора какой-нибудь толк? Предположим, скажет он, что в книжке какой-то вычитал. И что дальше? Как это поможет вам в поисках преступника? – спросил полковник.

– Честно говоря, и сама еще не знаю, – призналась я. – Но ведь с чего-то же надо начинать? К тому же сами-то вы верите в такие совпадения? Чтобы два человека в разных городах убили идентичным способом и надругались, можно сказать, над трупом? Уши-то ваш Мураленко тоже у мертвого отрезал?

– Ладно, поехали, Татьяна, – кивнув утвердительно, сказал Краснобаев и встал со стула.

Колония, в которой отбывал срок Илларион Мураленко, находилась от Нижнего Новгорода сравнительно недалеко. Весь путь туда занял у нас не более часа. Во время поездки я продолжала размышлять над убийством Иннокентия Подхомутникова. Я подумала, а что, если не последнюю роль в этом преступлении играет статуэтка Будды? Возможно, мне следовало начать с нее? Но каким образом, пока даже представить себе не могу. Поднять на уши перекупщиков? Не дурак же убийца, чтобы сразу «слить» похищенную вещицу. Скорее всего, сидит пока и не чирикает. Но как бы то ни было, я уже практически на месте. Еще немного, и я узнаю, что же сподвигло Иллариона Мураленко на убийство с отрезанием у жертвы ушей и рисунком перевернутого креста. А главное – кто был его вдохновителем, ну, с чьей подачи он не ограничился одним только убийством? Возможно, этот тип и совершил аналогичное убийство, но уже в Тарасове.

Мы подъехали к колонии; на входе дежурный долго изучал сначала документы Викентия Краснобаева, а затем – и мои. Затем мы с Викентием прошли в большое помещение, из которого был выход в комнаты-боксы для свиданий с заключенными. Илларион Мураленко в сопровождении охранника появился