та как ни в чем не бывало поправила одежду и удобно уселась на пассажирском сиденье. Не успела Ксюша даже удивиться, как странный автомобиль уже сорвался с места, напоследок взвизгнув резиной по асфальту.

– Испугалась? – участливо поинтересовался случайный спаситель.

Ксения пожала плечами, сама до конца еще не осознав своих ощущений. Только гораздо позже, вернувшись в магазин, познакомившись наконец с выручившим ее мужчиной, оказавшимся, как я и думала, Евгением Александровичем, ее затрясло от переживаний. Особенно когда услышала от одного из постоянных покупателей душераздирающую историю о банде цыган, таким способом подманивающих хрупких девушек к своим автомобилям и затем их похищавшим.

Что в этой истории было правдой, а что выдумкой, Ксюша проверять не хотела. Побледнев от страха, девушка даже не сразу услышала, что предлагал ей ее сегодняшний знакомец. А тот, действуя под влиянием только одному ему понятных мотивов, предложил Ксении помочь с переездом в Тарасов.

– Он не только взял меня на работу и помог найти квартиру для нас с тетушкой, но и опекает теперь всячески, – рассказывала Ксюша. – Для меня до сих пор загадка, зачем ему это было нужно, но где-то внутри я чувствую, что только благодаря ему я смогла изменить свою жизнь к лучшему.

– Вы сказали, что Евгений Александрович спас вам жизнь, – напомнила я девушке.

– Так ведь этим своим вмешательством и спас! – воскликнула Ксюша, возмущенная моей непонятливостью. – Кто знает, что было бы потом. А если бы меня потом нашли те люди? Работу-то я бы не бросила, если бы не пришлось уехать. Так что так и знайте: Евгений Александрович точно не такой человек, который смог бы убить даже такого, как Сергей Васильевич! – вернулась девушка к волновавшей ее теме.

– Не переживайте, Ксения, – успокоила я свою собеседницу. – На самом деле у господина Ермилова очень крепкое алиби. Но тем не менее вашему шефу очень повезло с защитницей.

Ксюша смущенно покраснела и снова спряталась за широкий монитор. А мне не давала покоя история с машиной, что послужила толчком к знакомству Ермилова и Ксюши, и та история про цыган, рассказанная местным жителем. И пусть прошло уже много времени, но захотелось позвонить Кирьянову и рассказать об этом деле.

Я попросила девушку написать название города и номер телефона той ее напарницы из магазина. На всякий случай. Я не исключала, что данная информация может пригодиться.

Ксюша взяла из органайзера цветной стикер, написала на нем то, о чем я попросила, а также номер своего телефона и протянула мне. А у меня в голове внезапно возникла мысль, что где-то совсем недавно я также видела блок стикеров. И что-то с ними было не так. Но в тот момент меня отвлекло… А что меня отвлекло? Белых. Ноутбук. Кабинет Комарова. Его стол. Открытый ящик. Белые стикеры. На верхнем из них отпечатались какие-то слова и цифры, как бывает, если верхний листок обрывают, а следы остаются.

Поблагодарив девушку, оказавшуюся совсем не хмурой, а вполне даже дружелюбной, я быстрым шагом направилась к Вадиму Романовичу.

Белых обнаружился за своим любимым занятием: он снова застыл перед окном, рассматривая парковку.

Почему-то захотелось его поддеть, чем я не преминула воспользоваться:

– Вадим Романович, у вас есть камера, выходящая на эту сторону, чтобы захватывать парковку?

– Конечно! – Хозяин кабинета удивленно приподнял брови, словно удивляясь такому вопросу.

– А почему в таком случае вы сами выполняете ее роль?

Согласна, шутка получилась так себе, но я была довольна уже тем, как едва уловимо дрогнули уголки губ на этом бесстрастном лице.

– Вы ко мне по делу, Татьяна? – уточнил Вадим Романович, возвращая меня в действительность.

– Именно! – подтвердила я. – Мне нужно еще раз попасть в кабинет Комарова.

– Думаете, в прошлый раз мы что-то упустили? – удивился Белых.

– Я не уверена, – честно призналась я. – Но хотелось бы проверить. Сейчас я вам все расскажу.

Больше Вадим Романович не задавал вопросов, а просто достал ключи.

Блок белых стикеров так и лежал в ящике стола. Я достала их и слегка повернула к свету. Действительно, на верхнем из них отпечаталась какая-то надпись. Просто так ее было невозможно разглядеть, поэтому я воспользовалась старым проверенным способом. Вытащив из органайзера простой карандаш, я несколько раз черкнула по белой бумаге.

Метод, как обычно, сработал. Сквозь угольную черноту явственно проступили слова: «Моисеев, пятница, 17.30».

Я задумалась, не обращая внимания на уставившегося на меня Вадима Романовича, молча дожидавшегося хоть каких-нибудь объяснений.

В голове роилось несколько вопросов. Кто такой этот Моисеев? Впрочем, возможно, о нем что-то знал Белых. Пятница… Была ли это та пятница, за пару дней до банкета? Скорее всего. Если бы речь шла о более раннем времени, скорее всего, этот стикер был бы уже использован.

– Вадим Романович, – не стала медлить я с выяснением хотя бы одного момента, – вам знаком человек по фамилии Моисеев?

Я показала ему проявившуюся запись.

Белых задумался:

– Вполне вероятно. Если мне не изменяет память, кажется, именно эту фамилию носит бригадир в производственном цехе. Впрочем, уточнить эту информацию можно в пару кликов.

– И снова – производство. – Я задумчиво прикусила губу.

– А что не так с производством? – Белых выглядел удивленным.

Я рассказала Вадиму Романовичу о конфликте Ермилова и Комарова, спровоцированного мошенничеством последнего.

– Логично было бы предположить, – рассуждала я, – что сам Комаров эту схему провернуть не смог бы. Значит, ему нужен был человек, который имеет к производству самое прямое отношение. А куда уж прямее, чем бригадир смены? К тому же меня озадачил день недели. Состоялась ли встреча этих двоих практически перед убийством Комарова? Я полагаю, нужно это проверить.

– В таком случае мы должны сообщить Ермилову, – уверенно сказал Вадим Романович.

– Почему ему, а не Гарину?

– Потому что он вскоре собирается возглавить «МедТех» в Тарасове. Он пусть и разбирается. – Белых усмехнулся.

– В таком случае пойдемте к Евгению Александровичу, – пожала я плечами.

В сущности, мне было все равно, кому именно сообщить о своем открытии, тем более что пока мои догадки ничем не подтвердились.

Даже если Ксюша и