вам сообщили, где именно это будет?

– Нет, – ответила Анечка, ни на миг не запнувшись. – Елена, администратор фирмы, где я делала заказ, сказала лишь, что все действо состоится в приятном месте за городом.

– Спасибо большое! – искренне поблагодарила я. – Вы очень помогли.

Я закончила разговор и повернулась к выжидательно глядевшему на меня Ермилову:

– Даже Анечка не знала, где именно пришвартуется теплоход. Соответственно, не мог знать и Комаров. А уж поверить в то, что кто-то со злым умыслом мог заранее все просчитать, кажется, и вовсе из разряда фантастики.

– Да, – серьезно кивнул Ермилов. – Если бы у нас в штате работал экстрасенс, мы все бы об этом знали, Нелличка – в первую очередь!

– Вы о чем? – раздалось от двери мрачное.

Я, быстро спрятав улыбку, понимая, что так Белых, скорее всего, отреагировал на знакомое имя, развернулась к вышедшим из дверей мужчинам.

Человек, идущий на пару шагов впереди Вадима Романовича, вдруг расплылся в странной улыбке. Мне она показалась не совсем искренней, но и не похожей на заискивание перед начальством. В этой улыбке мне почудились оттенки превосходства. Эта улыбка на тонких губах, подозрительный прищур глаз, высокие скулы и острый нос делали Моисеева похожим на лиса. Но если к лисам я не испытывала никакого негатива, то сам господин Моисеев симпатии во мне не вызывал.

– О! Начальство пожаловало! – наигранно задорно воскликнул мужчина, замечая Ермилова. – Чем обязан?

– Разговор есть, – коротко отозвался Ермилов. – Как близко ты был знаком с Комаровым?

– Знаком-то был, – равнодушно пожал плечами Моисеев. – Да и как иначе? Все ж Сергей Васильевич был моим непосредственным начальником.

– Какими были ваши отношения? – на этот раз подал голос Вадим Романович.

– Рабочими, – еще одно движение плечами.

– Ты знаешь, что Комарова убили? – снова включился в разговор Ермилов.

– Конечно знаю! – удивленно проговорил Моисеев, слегка озадаченно переводя взгляд на Белых с Ермилова и обратно. – Не на необитаемом острове же живем. Цех уже третий день гудит.

– Когда вы виделись в последний раз? – задал очередной вопрос Вадим Романович.

– Не помню. – Уже недовольно нахмурившись, Моисеев снова дернул плечом. – Наверное, когда Сергей Васильевич приезжал в последний раз на производство.

– Действительно? – Евгений Александрович насмешливо хмыкнул. – Ты не забыл о встрече в эту пятницу в половине шестого вечера?

Я внутренне напряглась. Ермилов так лихо блефовал, что я даже восхитилась. Мы ведь не были уверены, что имелась в виду эта пятница. Мы не знали, состоялась ли встреча. Да и об этом ли Моисееве шла речь? Мало ли его однофамильцев в Тарасове?

Однако Евгений Александрович попал в цель.

– Ах, это…

Моисеев слегка спал с лица и замолчал. И лишь лихорадочно бегающие глаза выдавали его волнение.

– Рассказывай, – велел Белых непререкаемым тоном.

То ли Моисеев решил, что нам уже все известно, то ли попросту струсил, но, больше не увиливая, заговорил:

– Встречались, да. Цех-то до пяти работает, вот он чуть позже и подъезжал, чтобы без свидетелей… эммм… – Мужчина замялся.

– Чтобы без свидетелей разбавлять браком качественную продукцию, – подсказал Ермилов, цепко вглядываясь в лицо Моисеева.

Тот отвел глаза:

– Раз вы все уже знаете, то зачем спрашиваете?

– Чтобы понять, – заледенел голос Евгения Александровича. – Неужели барыши были такими существенными, что возникла охота походить под статьей?

– Под какой статьей? – враз охрип Моисеев.

– Как минимум – мошенничество, – подтвердил Белых. – Ты же понимаешь, что теперь на тебя можно списать любой косяк. А там и до особо крупных размеров недалеко.

Он выглядел так серьезно, что даже я на мгновение поверила, а Моисеев так и вовсе окончательно побледнел:

– Нет! Я не в особо крупных! Я почти ничего не имел! – мужчина заполошно захлопал по карманам. – Вот, у меня все записано. Всего четыре раза, смотрите!

Он совал замасленный, захватанный пальцами блокнот в руки Ермилову, на что тот брезгливо поморщился:

– Ладно, расскажи схему и можешь быть свободен.

– В смысле – свободен?

– За расчетом завтра к десяти утра в отдел кадров, – сурово сдвинул брови Евгений Александрович, и выглядел он при этом так внушительно, что Моисеев, казалось, даже взглядом не посмел возразить или просить о чем-то.

Он вздохнул, снова похлопал по карманам, выудил оттуда порядком помятую пачку с сигаретами, достал одну, прикурил от спички и заговорил:

– Отработанной схемы, кажись, у Сергея Васильевича и не было. Он только хотел развернуться, потом что-то произошло, я так понимаю, между вами. – Моисеев воровато покосился на Ермилова. – После этого Комаров долго мне не звонил. И тут в пятницу – снова. Встретились здесь. Он обычно из уже готовых к отгрузке коробок доставал несколько единиц товара, а потом подкладывал на их место бракованные. Эти коробки отправлялись куда-то на периферию, типа для фельдшерских центров. Поставлять такой товар в крупные клиники Сергей Васильевич, видимо, побаивался. А ну как решили бы пожаловаться!

Он вздохнул и замолчал. Молчали и мы.

В целом все было понятно. Хорошо, что эта схема вскрылась. Комарова больше нет, но кто мог бы быть уверенным, что Моисеев не продолжил бы проворачивать эти махинации. Не секрет, что обычно аппетиты жуликов только растут, и неизвестно, сколько бы ему удалось наворовать, прежде чем его бы раскрыли. А плохо было то, что и эта ниточка оборвалась, так и не приведя никуда.

Но все же еще от одного вопроса я не удержалась:

– Скажите, где вы были в это воскресенье вечером?

– Так это, – растерялся от неожиданности Моисеев, – с мужиками в гаражах пиво пили. Мы каждые выходные там собираемся. Ваську от деда старая «Победа» осталась, так мы ее ремонтируем. Раритет же почти.

– Мужики, конечно, смогут подтвердить твои слова? – мимоходом поинтересовался Белых.

– Конечно! – уверенно кивнул Моисеев и вдруг испуганно вытаращился на меня: – Вы что же, думаете, что это я Комарова?!

– Никто ничего такого не думает, – успокоил его серьезный Ермилов. – Но уточнить мы должны были. Ладно, иди, работай. И не забудь – завтра в десять к Нелли Юрьевне.

– Помню, – едва различимо буркнул