удивилась, вновь увидев нас с Вадимом Романовичем на пороге кабинета, то не показала виду. Зато в этот раз она вышла из-за стола с лицом, на котором не было и следа недавней неприязни. Девушка, наверное, хотела сказать Ермилову о нашем приходе, но Белых ее опередил:

– Я сам, Ксения.

Он кивком предложил мне следовать за ним и вошел в дверь кабинета со словами:

– Жень, послушай…

– И снова здравствуйте, – отозвался Ермилов, но тут же посерьезнел, обратив внимание на строго нахмуренные брови Вадима Романовича. – Что случилось?

Белых отступил в сторону, предоставляя мне возможность самой рассказать о своих догадках и о необходимости поговорить с тем самым неизвестным пока Моисеевым.

Евгений Александрович слушал молча, лишь периодически хмурился, а как только я закончила, резко встал из-за стола.

– Поедете со мной, Татьяна? – и, не дожидаясь ответа, словно ни на миг не сомневаясь, что я, конечно же, не откажусь, вышел за дверь, мимоходом кивнув Ксении: – Я на производство.

Белых, хоть его отдельно никто и не приглашал, неотступно следовал за нами.

Евгений Александрович хмыкнул:

– Неужели боитесь оставить Татьяну Александровну без присмотра?

Белых отреагировал на шутку лишь коротким согласным кивком:

– Именно.

Не скрою, мне любопытно было побывать в производственном цехе, тем более что, вероятно, эта поездка могла что-то прояснить в моем расследовании. Хотя остаться и расспросить Ксюшу об отношениях этих двоих мне было также интересно.

Решив, что с Ксенией я еще успею пообщаться, я согласно кивнула и направилась на выход следом за двумя мужчинами.

Сама поездка в промзону запомнилась мало. Я бездумно разглядывала проплывающий за окном внушительного внедорожника Ермилова городской пейзаж и думала.

Даже если Моисеев и замешан в махинациях со сбытом брака, я сомневалась, что это могло служить поводом для убийства. Конечно, можно было не брать в расчет то обстоятельство, что повод был недостаточно серьезен для убийства, однако я не понаслышке знала, что убивали и за меньшее. Но знал ли Моисеев о месте проведения банкета? Была ли у него возможность оказаться там?

Я поспешила озвучить возникшую мысль:

– Вадим Романович, скажите, было ли известно о том, где именно будет проходить корпоратив?

Мужчина помолчал, задумчиво нахмурившись, затем отрицательно качнул головой:

– Вряд ли. Нам сказали только, что на живописном берегу будет возможность пожарить шашлыки. Может быть, Анечка знала? Это ведь была ее идея. Я могу ей позвонить, уточнить, – и мужчина потянулся во внутренний карман пиджака за телефоном.

– Не нужно, – остановила я его. – Когда мы приедем, я сама ей наберу.

Белых кивнул, принимая мое решение, и снова замолчал.

Вскоре мы подъехали к мрачному пустырю, который в сегодняшнем дождливом дне выглядел почти зловеще. Вдалеке за периметром высилось несколько многоэтажек. Несмотря на то что располагались они далековато от центра, да и пейзаж за окнами был не самым живописным, квартиры в этих домах пользовались спросом. Даже то обстоятельство, что отсюда до места работы многим было добираться долго и не всегда удобно, цены тут не кусались, и это для многих оказывалось решающим значением для приобретения жилья.

Посреди пустыря широко раскинулось – по-другому это сложно было назвать – одноэтажное здание. Из приоткрытых широких окон доносился какой-то лязг, обрывки разговоров, послышался даже взрыв громкого смеха. Электрический вид за окнами показался неожиданно уютным в серости этого дня. Сразу захотелось выпить чашку горячего кофе.

Непрекращающийся с самого утра дождь размыл землю вокруг здания цеха, превращая ее в непроходимую грязь. Если бы мы не подъехали к самому входу в помещения, я уже сейчас смогла бы начать прощаться со своими кроссовками, ибо после прогулки по этой грязи вряд ли они стоили бы хоть одного доброго слова.

Подъездная дорога, ведущая к самому входу в цех, заканчивалась небольшой стоянкой, на которой мокли несколько легковых автомобилей и один небольшой микроавтобус.

Я остановила свой взгляд на нем, размышляя над его предназначением, а Ермилов, перехватив мой взгляд и верно разгадав мысли, ответил на неозвученный вопрос:

– На нем после смены развозят тех, у кого нет машины.

– Удобно, – согласилась я. – Кажется, без машины сюда сложно добираться.

– Верно, не очень удобно, – проговорил Евгений Александрович и обернулся на раздавшееся со стороны Белых приглушенное чертыхание, когда тот умудрился наступить в лужу, выходя из внедорожника.

– Жень, ну какого ж лешего у тебя тут грязно так?! – нахмурился Вадим Романович.

– Не успел еще облагородить территорию, – пожал плечами Ермилов, судя по виду, совершенно не раскаиваясь из-за промокших туфлей товарища.

– А собирался? – скептично изогнул бровь Белых.

– Конечно! – воскликнул Евгений Александрович. – Здание цеха новое, видите? – повернулся он уже ко мне. – Ранее мы только закупали товар с целью последующей перепродажи. Но потом поступило предложение самим заняться производством. Даже если брать в расчет все издержки на постройку и оборудование цеха, этот шаг окупался достаточно быстро. На данный момент мы уже вышли из минуса и теперь работаем на прибыль. Но для того чтобы сразу как следует облагородить территорию, средств пока недостаточно. Приходится все делать постепенно. Поэтому пока тут грязно и неуютно. На следующий месяц у нас запланировано оборудование погрузочной площадки, – Ермилов кивнул в сторону высоких ворот, все пространство перед которыми было засыпано крупным щебнем.

Ермилова приятно было слушать. Он подходил к делу со всей ответственностью, рассуждал здраво, действовал с умом.

– Что ж, Татьяна, я пока схожу за Моисеевым, а вы позвоните Анне, раз уж собирались, – предложил Белых. – Чтобы потом мы могли сравнить их версии хотя бы на этот вопрос.

Не успел Вадим Романович скрыться за дверью, ведущей в цех, как я уже выудила из кармана телефон, нашла в списке контактов номер Анечки и нажала кнопку вызова.

– Добрый день, Анна! – заговорила я, как только мне ответили. – Татьяна Иванова беспокоит. Я бы хотела у вас уточнить один момент.

– Да, Татьяна Александровна, – с готовностью отозвалась девушка.

– Скажите, пожалуйста, Анна, – сразу перешла я к сути. Вежливость вежливостью, а злоупотреблять дружелюбием девушки в рабочее время у меня не было желания. – Когда вы договаривались о проведении банкета на берегу,