– Привет, Анна, – говорит мама своим самым милым, ласковым и доверительным голосом. – Я бы хотела забрать вашу дочь на пару дней.

– Это все связано с ангелами? – шепчет та.

– Да, – отвечает мама. – Время пришло.

Анна молча кивает и приваливается к дверному косяку, словно ей не устоять на ногах без дополнительной поддержки. Я же несусь вверх по лестнице, чтобы отыскать Анджелу.

– Мне кажется, моя мама гипнотизирует твою или что-то в этом роде, – выпаливаю я, открывая дверь в комнату Анджелы.

Она лежит на животе на своей кровати и что-то пишет в черно-белом блокноте. На ней красная толстовка с логотипом Стэнфорда, и только слепой бы не заметил огромный баннер Стэнфорда, который подруга прикрепила над своею кроватью.

– Ого, «Кардиналы», вперед! – комментирую я.

– О, привет, Клара, – удивленно говорит Анджела. А затем захлопывает блокнот и прячет его под подушку. – Разве мы должны были сегодня встретиться?

– Да, ведь нам суждено быть вместе.

– Ну-ну.

– На самом деле я пришла похитить тебя на два волшебных дня и одну ночь, которые мы проведем посреди снежной глуши. Спасибо за это моей маме.

Анджела садится. В это мгновение она становится точной копией своей матери, за исключением золотистых глаз.

– Твоей маме? Ничего не поняла.

– Ну она решила отправиться с нами в поход. У нас уже есть палатки, спальные мешки и даже те металлические штуки, на которых обычно жарят хот-доги.

– Серьезно? – спрашивает подруга, а затем переводит взгляд на окно. – Но на улице же идет снег.

– Серьезно. Я тоже удивлена этому, – говорю я. – Так ты поедешь с нами или нет?

Не прошло и десяти минут, как Анджела собрала вещи и, усевшись на заднее сиденье нашего внедорожника, пристегнула ремень безопасности. Выглядела она настолько возбужденной, словно выпила с десяток чашек кофе. Она частенько ведет себя так рядом с моей мамой. Думаю, это как-то связано с тем, что она никогда не видела других обладателей ангельской крови до встречи с нами. И конечно же, ей было не на кого равняться, кроме тихой, задумчивой и совершенно человеческой мамы со всеми ее религиозными убеждениями, которая сейчас стоит на тротуаре и машет нам на прощание со слезами на глазах, будто боится, что никогда больше не увидит Анджелу.

Мама опускает свое окно.

– Не переживай, Анна. Я верну ее тебе в целости и сохранности.

– Да, все в порядке, мама, – смущенно бормочет Анджела. – Я буду дома в воскресенье вечером.

– Хорошо, – тихо отвечает та. – Желаю вам хорошо провести время.

И мы в полной тишине отправляемся в горы. Джеффри включает радио, но мама убавляет громкость до еле слышного бормотания. После нескольких крутых поворотов мы оказываемся на однополосной дороге, с одной стороны которой возвышается отвесный скалистый склон, а с другой тянется ущелье. Интересно, что будет, если мы встретим кого-нибудь на пути? Наконец, примерно через час, у дороги появляется небольшое ответвление. Мама съезжает на обочину и паркуется.

– Вот и все, дальше на машине не проехать. Отсюда придется идти пешком, – объявляет она и вылезает наружу.

Как только мы открываем свои двери, в нас ударяет порыв ледяного воздуха. Мы подхватываем рюкзаки из багажника и с минуту просто стоим, глядя на тропинку и горные хребты, которые виднеются вдалеке над верхушками деревьев.

– Ну хотя бы снег перестал идти, – говорит Джеффри.

Мама возглавляет нашу процессию. За ней шагает Джеффри, а позади идем мы с Анджелой рядышком друг с другом. На тропе столько снега, что ботинки проваливаются на пару сантиметров. Мы долго идем пешком. И уже кажется, что воздух стал более разреженным. Эта поездка напоминает мне тот день, когда мама привезла меня на скалу Баззардс Руст, едва мне исполнилось четырнадцать лет, где рассказала об ангельской крови, а затем расправила крылья и пролетела над долиной, чтобы доказать, что не шутила надо мной. Интересно, что мы узнаем на этот раз?

Через пару часов пути по однообразным ландшафтам мама сворачивает с тропы и направляется в глубь леса. Здесь холоднее и темнее от теней высоких сосен, а снега намного больше, отчего иногда мы проваливаемся по колено. Через несколько минут я замерзаю до костей и начинаю дрожать так сильно, что мои волосы выбиваются из хвоста. Анджела, идущая рядом со мной, неожиданно поскальзывается и падает на землю, полностью скрываясь под снегом. Я наклоняюсь и помогаю ей подняться.

– Уверена, ты уже жалеешь, что отправилась с нами в поход, – говорю я сквозь стучащие зубы.

Нос и щеки подруги приобрели ярко-розовый оттенок и кажутся немного клоунскими на фоне копны черных волос.

– У нас должен быть иммунитет к холоду, – насупившись, говорит она, будто не понимает, почему это не срабатывает.

Мама, идущая впереди, заливается смехом.

– Иногда, Анджела, ты действительно несешь чушь, – говорит она с оттенком нежности в голосе.

Подруга на секунду открывает рот, словно собирается что-то сказать, но мама продолжает смеяться, невольно заражая нас всех, даже Анджелу.

– Я читала об этом в книге, – возмущается она. – Серьезно.

– Иммунитет появляется, когда ты призываешь венец, – объясняет мама. – Он согревает тебя. Но без него ты вполне можешь замерзнуть до смерти.

– Как сейчас, например, – вставляю я.

– Ох, это надо записать, – смущенно говорит Анджела. – Как только я отогрею руки и смогу вновь ими пошевелить.

– Уже немного осталось, – заверяет мама. – Потерпите.

Но только через десять минут медленного продвижения по заснеженному лесу мама останавливает нас. Она поднимает голову, принюхивается и расплывается в безмятежной улыбке, с которой и просит Джеффри резко повернуть направо.

– Туда, – говорит она, указывая на узкий овраг, расположенный чуть ниже по склону горы. – Нам нужно пройти туда.

Джеффри шагает впереди, медленно спускаясь по скользкому склону, пока не останавливается так резко, что мама чуть не врезается в него. Его рюкзак соскальзывает с плеча. А мама с усталой, но торжествующе-злорадной улыбкой отступает в сторону, чтобы мы с Анджелой могли подойти и увидеть, на что они смотрят. И через мгновение наши рты открываются, а рюкзаки летят на землю.

– Святые… – выдыхает Джеффри.

Да. Какое же это верное слово.

Мы оказываемся перед просторной поляной, окруженной с двух сторон горами, а с третьей – красивым сверкающим озером. Настолько чистым, что в нем отражается весь пейзаж. В нескольких метрах от нас снег заканчивается, сменяясь длинной, мягкой и такой зеленой травой, что после нескольких часов, проведенных среди белых пейзажей, на нее даже больно смотреть. Здесь не идет снег. Солнце заходит за дальнюю гору, и небо затягивают яркие разводы оранжевого и синего цвета. Над поляной носятся птицы, которые, судя по всему, как и мы, не могут поверить, что наткнулись на этот райский уголок в самой глуши.