Я улавливаю проблеск маминых чувств. Обреченность. Но она явно смирилась с тем, что мы сегодня многое узнаем, даже если и считает, что это опасно для нас. От этого ее сердце колотится в груди, но она все равно старается сохранять внешнее спокойствие.

Думаю, сегодня мы действительно получим некоторые ответы.

– Значит, вы сражаетесь с Чернокрылыми? – спрашиваю я. – Вот почему мы собрались здесь?

– Нет. – Билли качает головой. – Мы не сражаемся с ними. Ну, или хотя бы физически. Потому что проиграли бы в девяти раз из десяти, а может, и все десять раз. Так что наша лучшая защита – скрываться от них. Что нам вполне удается. Большинство из присутствующих здесь никогда не видели Чернокрылых, не говоря уж о том, чтобы сражаться с ними.

– Тогда чем вы занимаетесь? – спрашивает Джеффри с вызывающими нотками в голосе, словно его разочаровало, что ему не удастся сразиться с падшим ангелом лицом к лицу. – Раз уж вы не сражаетесь с ними?

– Мы ищем обладателей ангельской крови, – отвечает мистер Фиббс. – И стараемся добраться до них раньше плохих парней, чтобы объяснить им их истинную сущность и помочь во всем.

– А еще исполняем свои предназначения, – наконец, посмотрев на меня, добавляет мама. – Вот в чем заключается наша часть работы. Мы выясняем, что должны исполнить, и делаем это.

Как интересно.

Но я не собираюсь исполнять свое предназначение, если это приведет к гибели Такера.

Внезапно с другой стороны костра поднимается Уолтер Прескотт.

– Хватит болтать, – говорит он. – Давайте лучше есть сморы[11]. Кто хочет сморы?

Я смотрю на Кристиана. В одной руке он держит пакетик с маршмэллоу, а в другой – с шоколадными батончиками. И улыбается.

– Я хочу, – вскрикивает Джеффри.

Как я уже говорила, мой брат думает лишь желудком.

Все тут же принимаются за десерт. Анджела слегка расстраивается, что разговор о Чернокрылых закончился, но уже через несколько минут в ее золотистых глазах вновь появляется блеск, а на лице большая улыбка, и она наклоняется вперед, чтобы послушать другие истории. Подруга явно на седьмом небе от счастья и купается в этом чувстве общности, которого никогда раньше не испытывала. Даже Джеффри здесь нравится. Несколько часов назад он играл с другими обладателями ангельской крови в футбол, используя все свои способности, потому что здесь не от кого было скрываться. Так что его удовлетворенный вид меня совершенно не удивляет, ведь все, что ему нужно от жизни, – это любимый спорт, вкусная еда и возможность быть тем, кем он является на самом деле.

Наверное, я должна чувствовать себя так же и наслаждаться вечером. Но почему у меня не выходит?

«Давай подумаем, – раздается голос у меня в голове. – Во-первых, ты не справилась с собственным предназначением. Сколько людей здесь могут «похвастаться» тем же? И, похоже, твоему парню суждено умереть. К тому же твоя мама не доверяет тебе настолько, насколько это вообще возможно. Вдобавок, ты практически никого здесь не знаешь, но при этом все смотрят на тебя так, будто давно знают тебя».

– Итак, мистер Прескотт, – говорит мистер Фиббс, когда мы доедаем свои сморы, перемазавшись в растаявшем маршмэллоу и шоколаде.

Интересно, обладатели ангельской крови могут впасть в сахарную кому?

– Я? – утоняет Кристиан и вытирает шоколад с подбородка.

– Да, вы, – подтверждает мистер Фиббс. – Я слышал, вы стали новым членом общины.

– Да, сэр, – краснея, отвечает Кристиан.

«Член общины?» – Я недоверчиво кошусь на него.

Кристиан удивленно моргает оттого, что я мысленно обратилась к нему. А еще, наверное, оттого, что у нас это получается так легко, хотя с другими все совершенно иначе.

«Да. С сегодняшнего утра», – отвечает он.

«И как можно стать членом общины?»

«Нужно дать клятву служить свету и сражаться на стороне добра».

«Они же сказали, что не сражаются с Чернокрылыми».

Я получаю от него мысленный образ пожимания плечами.

«И ты сделал это сегодня утром?» – спрашиваю я.

«Да, – решительно говорит он. – Я дал клятву».

Этот день преподносит все больше и больше открытий.

– Как такое возможно? – спрашиваю я у Анджелы, когда мы в пижамах сворачиваемся калачиком на своих спальниках.

Мы расстегнули верхнее окошко в палатке, чтобы любоваться россыпью звезд на небосклоне. На улице слегка похолодало, но все равно вполне комфортно. Мы могли бы обойтись и без палатки, но она дает нам некоторое чувство уединения от других людей на поляне. Время от времени ветер доносит до нас запах снега, и это напоминает мне о том, что мы находимся в волшебном оазисе посреди леса, где царит лето, несмотря на то, что на дворе зима.

– Тотошка, кажется, мы уже не в Канзасе, – говорю я.

– Я знаю, – смеется Анджела. – Это все Билли.

– Что ты имеешь в виду? – Я поворачиваюсь на бок и смотрю на нее.

– Билли умеет управлять погодой. И, судя по всему, это очень редкий дар среди обладателей ангельской крови. Я никогда не слышала о таком раньше. Так что она приезжает сюда примерно за неделю до собрания и создает всю эту красоту.

– Тебе это все Билли рассказала?

– Она рассказала мне не все, – поправляет подруга. – И уж точно не все, что мне хотелось. Да, она по-доброму отнеслась ко мне, но, думаю, ей просто хотелось поболтать с твоей мамой. Кажется, они лучшие подруги.

– Согласна. И это так странно.

У мамы есть лучшая подруга, которую я не помню и о которой даже не знала до сегодняшнего дня. Я вспоминаю, как они сидели рядышком у огня, завернувшись в одно одеяло, а Билли время от времени наклонялась к маминому уху и что-то шептала ей, вызывая этим улыбку.

Почему мама не рассказывала мне о своей лучшей подруге?

– Это круто, – говорит Анджела. А затем поворачивается ко мне с горящими глазами. – Хочешь, расскажу, что я узнала?

При виде щенячьего восторга на ее лице я невольно начинаю хихикать.

– Ты чувствуешь себя здесь, как ребенок в кондитерской, да?

– Ох, и что теперь ругать меня за это? У нас же появилась уникальная возможность для исследований.

Я не удивлена, что Анджела рассматривает это как «возможность для исследований».

– Ладно, рассказывай, что узнала, – говорю я.

Она достает из сумки блокнот, включает фонарик и принимается листать страницы в поисках нужного места.

– Вот оно, – восклицает она и прочищает горло. – Община Северо-Запада Соединенных Штатов собирается здесь с тех пор, как Вайоминг официально стал штатом в тысяча восемьсот девяностом году. И сейчас в ней насчитывается около сорока членов.