– Действительно! Про эту улику я совсем забыл! – Лисовский достал записную книжку, найденную мною в тайнике Максимовской, и открыл ее на первой странице. – Дата первой записи – январь тысяча девятьсот девяносто восьмого. Почти год назад!

– Это нас не интересует. Давайте посмотрим последние записи! Там должен быть ключ к разгадке ее гибели. Правда, по-моему, и так все ясно.

– Ясно только то, что наиболее вероятный претендент на пост губернатора области одновременно является лидером фашистской партии. Кстати, интересно, какой?

– Я слышала, что его обвиняют в том, что он приютил у себя в военно-спортивных лагерях боевиков из разогнанного недавно «Национального фронта». Теперь понятно, что обвинения обоснованные. И люди в нацистской форме как раз из этой самой партии.

– Уроды! – зло сказал Лисовский.

– Куда уж уродливее! – согласилась я. – Вам, кстати, куда?

Мы снова были на Московском. Мой «гольф» ехал по направлению от центра города, в сторону района, где меня с нетерпением ждал мой клиент – Стас Головин.

– Я живу на Садовой улице, за мостом! – сказал Лисовский.

– Это мне по дороге! Так что? Будем читать дневник?

– Попробуем! Сейчас посмотрю, что там за записи в конце. – Он начал листать маленькие мелко исписанные странички. – Ну у нее и почерк! Прямо с лупой надо читать! Это не то… Ага! По-моему, нашел! Запись двухнедельной давности… Читать?

– Попробуйте! – ответила я.

Он начал читать при свете фонарика салона, постоянно сбиваясь, с трудом разбирая незнакомый мелкий почерк…

* * *

ДНЕВНИК ЛЕНЫ МАКСИМОВСКОЙ

14.01.99.

Репортер должен работать на острие. Я так считаю. А о каком острие может идти речь в нашей провинциальной глуши? Это тебе не Колумбия, не Сальвадор, это даже не Москва. У нас и мафия какая-то домашняя – один незаконный оборот куриных окорочков. Обхохотаться можно! А я хочу настоящей сенсации, чтобы кровь из ушей от напряжения! А вот Сашка меня не понимает – сидит на своей дурацкой криминальной хронике, пишет про угнанные машины и ДТП. Скука!

15.01.99.

Ну вот! Начальство меня подключило к освещению предвыборной кампании губернатора. Какая проза! Езжу с Пашкой Кононовым по кандидатам, Пашка с магнитофоном, я с фотоаппаратом. Он записывает их предвыборный бред, а я снимаю их лоснящиеся морды. Противно!

16.01.99.

Сегодня были в штабе у генерала Кречетова. Серьезный дяденька. Чтобы к нему попасть, пришлось пробиваться через двух головорезов в штатском, как будто он уже губернатором стал! Оказывается, наше начальство что-то напутало и предварительно его не предупредило, что мы приедем. Пашку чуть не побили! Но потом появился сам генерал и очень любезно нас принял. Но самое интересное я заметила, когда мы уходили. Один из охранников читал «Майн кампф» Гитлера! Интересные люди охраняют самого демократичного из кандидатов!

17.01.99. Я решила получше изучить личность этого самого генерала Кречетова. Что-то мне подсказывает, что тут скрывается какая-то тайна! И я ее открою! Может, это и есть звездный час репортера?

18.01.99. Снова пришла в штаб к Кречетову. Сказала охраннику, что хочу помогать генералу в его предвыборной борьбе, что на меня произвела впечатление его предвыборная платформа, и так далее – полная лабуда! Охранник мне, по-моему, тоже не поверил, но мне опять повезло – приехал сам генерал. Я подошла к нему и сказала, что хочу с ним работать. Он пригласил меня к себе в кабинет, угостил коньяком, сказал, что ему очень нужны преданные люди в среде журналистов. Но сказал еще, что предательства просто не потерпит. Не знаю, что уж он там имел в виду, но прозвучало это как-то угрожающе.

19.01.99. Сашка, дурак, сделал мне предложение! Нашел время – я тут решила заняться политикой, а он со своей любовью. Пришлось отговориться, что вроде как я вначале хочу встать на ноги, заработать определенный авторитет и так далее. Обиделся. Я же ему ничего не рассказывала про то, что теперь я в штабе у Кречетова. Генерал, кстати, по-моему, ко мне неровно дышит. И это можно использовать в своих профессиональных целях. А этот ревнивый тип Харламов не переживет, если узнает!

* * *

– Ну как? – Лисовский закончил читать и посмотрел на меня. Мы уже почти доехали до моста, за которым он жил.

– Невероятно! Там еще записи есть?

– Еще две странички – и все! – Лисовский пролистнул книжку. – Обрывается на двадцать пятом января. За неделю до гибели Максимовской.

– Грустно – человека уже нет, а здесь его жизнь, его мысли, надежды, несбывшиеся мечты.

– Наша с вами работа, уважаемая Евгения Максимовна, совершенно не оставляет места для той сентиментальности, которую вы пытаетесь сейчас проявить! – сказал Лисовский чуть насмешливо. – Мы спасаем людей от таких вот типов, как этот Кречетов и иже с ним. Спасаем, а не жалеем!

– Да, но мы-то тоже люди! – сказала я. – Вы уже приехали?

– Да! Мне чуть подальше за перекресток – там я выйду.

– Может, оставите мне дневник?

Он замялся.

– Вообще-то это улика. Но так и быть… Если, конечно, вы мне его завтра с утра закинете в управление.

– Разумеется! Уж до утра-то я его дочитаю!

– А может, заедем ко мне – дочитаем вместе? Я вас кофе угощу! – Лисовский посмотрел на меня с какой-то особой надеждой.

– Я бы, конечно, с удовольствием, но у меня клиент дома один сидит! – ответила я. – В сложившейся ситуации это может оказаться опасно!

– Да на час, не больше! Ничего с ним за это время не случится!

«А почему бы и нет? – возникла у меня крамольная мысль. – Почему бы мне действительно не заехать к этому приятному молодому человеку на чашечку кофе? В конце концов, что может произойти за час или за два?»

И, допустив в своем воображении это весьма легкомысленное для Евгении Охотниковой решение, я начала претворять его в жизнь.

– Ну что же, кофе так кофе, ваше предложение принимается. Куда ехать дальше? – Я притормозила на повороте за мостом и вопросительно посмотрела на Лисовского.

– Вон тот дом – видите? – Он показал на стоящую отдельно девятиэтажку.

– Вижу.

– Там-то я и живу. Прямо по дороге мы до него и доедем.

Через десять минут мы уже сидели на отделанной деревянными рейками кухне старшего оперуполномоченного Лисовского. Несмотря на то, что женщинами в его квартире даже и не пахло, кухне этой могла бы позавидовать любая самая искушенная хозяйка: все здесь было на самом высоком уровне.

Создавалось впечатление, что все свободное время, незанятое борьбой с преступностью, Лисовский отдает кулинарии. Здесь и печка-гриль, и кухонный комбайн, и набор стильных блестящих кастрюль, и масса еще черт знает каких кухонных принадлежностей – откуда только скромный работник внутренних органов брал на все это деньги?