– Неужели частный детектив?

– Нет, скорее частный охранник.

Значит, этот странный тип, Слон, был фотографом. И как это я сразу не догадалась, что означает визит в эту богемную квартиру. Оказалось, что здесь тоже живет фотохудожник!

– Сможешь сделать прямо сейчас отпечатки с негативов? – спросил Лисовский.

– С цветных? – спросил Слон.

Как только речь зашла о работе, он сразу весь собрался и стал какой-то другой. Более серьезный, что ли.

– С цветных! – подтвердил Сергей.

– Сложно, – ответил Слон.

– Но очень надо!

– Попробую, – спокойно сказал Слон. – У тебя негативы с собой? Хотя дурацкий вопрос: конечно, с собой! Ну пошли!

Лаборатория Слона, в отличие от лаборатории Максимовской, занимала несколько комнат и располагалась на первом этаже особняка. Оказывается, деньги на свои творческие муки Слон зарабатывал выполнением обычных заказов простых обывателей с мыльницами типа «Кодак» или «Олимпус».

– Слушай, но я смогу сейчас тебе шлепнуть только на установке! – извиняясь, сказал Слон, когда мы зашли в хорошо отремонтированное помещение на первом этаже, в котором находилось несколько установок, судя по всему, предназначенных для массовой выдачи готовых цветных фотоотпечатков. – Я сегодня только сделал большой заказ от одного фотосалона. Реактивы в системе еще остались.

– Нет проблем! Мне это и надо! Зачем мне твои творческие фотоизвращения, мне нужно только содержание снимков!

– Ну тогда давай их сюда! – сказал Слон.

Лисовский передал ему негативы. Он аккуратно взял их, посмотрел на свет, кивнул и пошел к одной из установок.

– Слушай, а что это за сборище? – спросил он, не отрываясь от окуляра установки, в приемную щель которой он предварительно их поместил.

– Без малейшего понятия! Из-за этого тебя и подключили!

– Очень колоритные личности здесь! Погляди сам!

Лисовский подошел к установке и тоже поглядел в окуляры. То, что он там увидел, заставило его присвистнуть.

– Вот это да!

– Что там такое? – не вытерпела я. – Мне-то можно посмотреть?

– Давайте лучше сделаем нормальные фотографии! Через негатив сложно разобрать подробности, – сказал Слон, усаживаясь за установку. – Сейчас мы их выдадим! – Он манипулировал какими-то ручками, видимо добиваясь максимальной резкости. – Получите!

Система загудела, и из специальной щели сбоку в лоток начали выпадать еще влажные отпечатки. Один, другой, третий, всего десять.

Я взяла в руки верхний. На нем была изображена тренировка какого-то военного отряда. Самая обычная: обычные солдаты отрабатывают приемы рукопашного боя – я сама в подобных занятиях участвовала много раз. Снимали в каком-то лагере, на лоне природы.

Я посмотрела следующий – то же самое, только теперь те же солдаты были запечатлены на огневом рубеже, с автоматами. Обычное стрельбище – почти такое же, какое было у нас в лагере. В руках у парней автоматы Калашникова, тоже обычные «АК-74».

– Ничего не понимаю! – сказала я. – Максимовская что, делала репортаж из жизни какой-то воинской части? И что здесь такого?

Подошел Лисовский и тоже взял в руки снимки.

– Похоже, это не простая воинская часть. Точнее, совсем не воинская. Вы посмотрите первые отпечатки!

Я достала со дна лотка отпечатки, которые вышли из установки первыми. На них было запечатлено очень интересное собрание. Точнее, президиум собрания – судя по всему, снимки были сделаны из зала, где это собрание проходило. На сцене, задрапированной красной материей, был установлен такой же красный флаг с белым кругом с нацистской свастикой. За флагом висели портреты Гитлера и…

Человек на втором портрете показался мне знакомым. Не помню я что-то нацистского вождя с таким лицом. Но тем не менее это лицо мне было очень знакомо… Где же я его видела? Под портретами был установлен стол президиума, за которым сидели несколько типов с суровыми лицами. Все как один – в черных рубашках, перепоясанные портупеями, на рукавах – обычные для фашистов красные повязки со свастикой. Рядом со столом стояла небольшая трибуна, с которой делал доклад… тот самый тип, изображенный на втором портрете рядом с фюрером. Вот это да! Так у них вполне устоявшийся культ живой личности!

На остальных снимках была та же группа из президиума, обходящая стройные шеренги тех самых солдат, которые занимались боевой подготовкой на снимках, что я увидела первыми. Теперь понятно, что к обычной боевой части они не имели ровным счетом никакого отношения. Это были боевые формирования какой-то профашистской партии. И формирования очень хорошо вооруженные и готовые практически к любым боевым операциям. Брр…

– Этого типа я где-то видела! – Я показала на второй портрет на сцене. Этот же тип, кстати, фигурировал почти на всех остальных фото.

– Похоже, это их нынешний фюрер! – мрачно произнес Лисовский. – И я его где-то видел!

– Серый, а что это за люди такие приятные? – спросил Лисовского Слон. – Ну очень импозантные мужики!

– Это-то нам и придется выяснить в ближайшее время! – ответил Лисовский.

И тут я вспомнила, где я видела этого типа! Слова Слона про импозантных мужиков напомнили! Конечно – то самое, словно высеченное из камня лицо, которое произвело столь неизгладимое впечатление на тетю Милу!

– Это же генерал Кречетов! – почти закричала я.

– Какой еще Кречетов? – удивился Лисовский.

– Кандидат в губернаторы! Вы что, телевизор не смотрите?

– А! Точно! Теперь вспомнил! Вот это да… – Он с совершенно растерянным видом опустился на стул. – Вот это история! Тут, пожалуй, нашей юрисдикции маловато будет! Тут ФСБ нужно подключать!

– Ребята, вы это о чем? – спросил Слон.

– Да так – о своем! Ты никому не рассказывай пока о том, что видел! Так будет лучше для твоей же безопасности!

– Да я уже понял! – усмехнулся Слон.

– Пора мне ехать домой, – сказала я. – А то у меня клиент там один. От этих типов на фотографиях всего можно ожидать.

– Поехали! – согласился Сергей.

– А может, останетесь? – предложил Слон. – У меня компания хорошая! Когда еще вас ко мне занесет?

– Извини, Слоник, но у нас большие проблемы с теми милыми ребятами, которых ты видел на фото. Кстати, шлепни-ка нам еще пару копий!

– Нет проблем!

Через несколько минут у нас были еще два набора фотоснимков, сыгравших столь роковую роль в судьбе Елены Максимовской. Надеюсь, что единственным человеком, которому они еще раз помешают спокойно жить, будет генерал Кречетов. И больше никому.

– А ведь у нас еще есть дневник! – вспомнила я уже в машине.