О том, что «товарищ Мечислав» (такова была отныне партийная кличка социалиста Пилсудского)[29] мыслил именно в этом направлении, свидетельствуют его февральские письма 1904 года, в которых он писал о необходимости активизации деятельности партии в массах и создании в ней особой дисциплинированной, активной военной группы, которую можно было использовать в разных целях.

Есть свидетельство, правда, более позднее, одного из участников нелегального собрания польских студентов-социалистов в Петербурге в конце февраля 1904 года, на котором Пилсудский изложил основные задачи ППС на ближайшую перспективу. Он исходил из того, что главным противником польской независимости всегда была и остается Россия. Военные формирования, создававшиеся поляками в моменты, когда империя оказывалась втянутой в войну или существовала такая возможность, были склонны вступать в союз «даже с дьяволом», чтобы разгромить Россию, так как только на ее развалинах может возродиться независимая Польша. Такую же позицию поляки должны занять в связи с началом Русско-японской войны: ни о каком взаимодействии с Россией не может быть и речи. ППС делает ставку на сознательное и организованное вооруженное выступление с целью завоевания независимости, нечего надеяться на какую-то автономию как промежуточный этап в движении к собственному государству. Могущество России сомнительно, в войне победит Япония, поэтому ППС должна взаимодействовать с ней и облегчить ей победу. В войну на Дальнем Востоке могут оказаться втянутыми другие европейские государства, и тогда полякам нужно будет принять участие в мировом вооруженном конфликте в качестве самостоятельной, осознающей свои цели и пути силы, а не союзника русских, пруссаков или австрийцев. Задачей ППС являются убеждение масс в необходимости вооруженного выступления, подготовка соответствующих командных кадров, создание боевых дружин и организация коллективных и индивидуальных выступлений против оккупантов.

Думается, что оценки руководителями ППС перспектив борьбы за независимость в новых условиях, порожденных вступлением России в войну с Японией, базировались, в том числе, и на анализе уроков польского восстания 1863 – 1864 годов[30]. Они очень боялись стихийного развития событий в Царстве Польском, следствием чего стал бы новый разгром освободительного движения. Следовало исключить неблагоприятный сценарий и подчинить стихийные выступления масс жесткому контролю со стороны конечно же ППС, которая считалась вождями социалистов единственной партией, последовательно отстаивавшей интересы польского народа в России.

Пилсудского весьма занимал вопрос о денежных средствах (в переписке этого времени не раз употреблялся термин «монета»). Имевшиеся на тот момент в распоряжении ППС источники денежных средств были весьма ограниченными. Денег, собираемых среди сторонников и получаемых от российских и еврейских антиправительственных организаций за переброску в Россию нелегальной литературы, едва хватало на содержание относительно небольшого числа профессиональных революционеров-нелегалов и издательскую деятельность. Подготовка же восстания требовала резкого увеличения числа задействованных людей и много оружия. В начале 1904 года «арсенал» партии состоял из небольшого количества пистолетов и револьверов, предназначавшихся для самозащиты ее руководителей. Поэтому изыскание новых источников финансирования деятельности ППС, на порядок превосходящих прежние, приобретало статус первоочередной задачи.

Начавшаяся война давала подсказку, где можно было найти деньги. Взятый Пилсудским на вооружение принцип «цель оправдывает средства» автоматически приводил его к очевидному умозаключению: «враг моего врага – мой друг». Следовательно, таким другом должна была стать далекая Страна восходящего солнца[31]. К аналогичному выводу пришли и некоторые другие польские эмигранты, в том числе и социалисты, ничего не знавшие о вынашиваемом Пилсудским плане налаживания сотрудничества ППС с Токио[32].

Запланированная группой Пилсудского акция сотрудничества с японцами на антирусской основе получила наименование «Вечер» – именно под таким названием она известна в историографии. При ее оценке вполне уместен вопрос о моральной стороне такого сотрудничества. Конечно, Пилсудский и товарищи были российскими подданными, поэтому с формальной точки зрения, начиная оказывать японцам услуги разведывательного характера, они совершали государственную измену. Но если принимать во внимание, что они были сознательными, непримиримыми противниками не только самодержавия как такового, но и борцами за освобождение поляков, оказавшихся под русским господством, то их действия представляются морально оправданными. Именно поэтому они не испытывали ни малейших сомнений относительно правильности своего решения, практически сразу же после начала Русско-японской войны приступив к поиску контактов с официальными представителями Японии в Вене, Париже и Лондоне. Другое дело, что они приняли это решение без согласования с другими членами Центрального рабочего комитета, то есть фактически за спиной партии[33]. И впоследствии Пилсудский еще не раз будет поступать подобным же образом, демонстрируя тем самым приверженность своим представлениям о соотношении цели и средств, к ней ведущих.

Уже во второй половине февраля 1904 года польские участники акции «Вечер» определили свои предложения для будущего соглашения с японцами. В их числе были: 1) издание патриотического воззвания к солдатам-полякам в русской армии с призывом переходить на сторону противника, которое японцы распространяли бы на театре военных действий; 2) проведение акций саботажа и диверсий, включая подрыв мостов на Транссибирской магистрали; 3) предоставление японцами денег ППС как враждебной России силе; 4) создание на стороне Японии польского легиона из эмигрантов.