Хейс ненавидел судьбу. Отец лишился своих воспоминаний, своей гордости. Сыновья заботились о том, чтобы он был обеспечен лучшим уходом, а в прессу не просочились слухи о главе семьи.

— Пайпер сказала, что Алекса заходила вчера в ее магазин.

Хейс бросил на Нолана прожигающий взгляд, тот в ответ лишь пожал плечами:

— И откуда она знает Алексу?

— Стоун‑Ривер не такой уж большой город. Почти все жители побывали в магазине Пайпер.

Жена Нолана открыла флористический салон, в котором также выставлялись ее прекрасные картины. Очевидно, магазин пользовался большой популярностью всего через год после открытия. Нолан приложил максимум усилий, чтобы предприятие жены стало успешным.

— В этом есть смысл?

Нолан улыбнулся:

— Просто наблюдаю за твоей реакцией.

— Именно поэтому я редко сюда прихожу. Когда вы оба пытаетесь анализировать мое поведение, я не могу нормально работать и просто проводить время. Со мной все в порядке. Ну хорошо, не в порядке, но когда‑нибудь будет.

— Мы сейчас говорим о твоей военной травме или нашей гостье? — Кольт прислонился к двери загона.

Хейс смотрел ему в глаза.

— Обо всем.

— Аннабель записала адрес Алексы.

Хейс сжал зубы, Нолан смотрел на него с дурацкой ухмылкой.

— Заткнись уже.

Он не хотел, чтобы надоедливые братья или невестки вмешивались в его личные дела. Хотя, очевидно, слишком поздно. Хейс вышел из конюшни. Нужно либо еще поработать над демонтажем кухни, выпустить пар, либо…

Нет. Этого точно не нужно. Он разорвал связь с Алексой. Жизнь научила его не заводить отношения с неподходящей женщиной, а Алекса, будучи матерью‑одиночкой, определенно не для него. И не потому, что он не любит детей. Хейс обожает племянников. А как иначе? Две прекрасные девочки‑близняшки и шустрый милый мальчик. Но он видел столько зла. Кошмары преследовали во сне и наяву, ему не место рядом с детьми. Быть просто дядей совсем не то же самое, что общаться с ребенком каждый день, и, если у них с Алексой что‑нибудь получилось бы, он хотел быть вовлеченным в жизнь ее малыша. Мечта молодости все еще теплилась глубоко в сердце. Мечта о собственной семье и детях.

Хейс поехал домой. Когда он проезжал главный дом, на террасе на качелях сидела Аннабель и наблюдала за тем, как у ее ног играют дочери. Он тут же почувствовал укол ревности, но этому чувству не место в его жизни. Судьба нанесла ему жестокий удар.

Хейс поднял руку в знак приветствия, когда проезжал мимо. Аннабель улыбнулась ему. Да, братья нашли свое счастье, и он благодарен им за то, что они продолжили род Эллиотов, подарив ему новое поколение. А если думают, что он тоже продолжит их род, сильно ошибаются.

— Какой же ты проказник.

Алекса засмеялась, усадила Мэйсона себе на колени, а сама уселась на крыльцо, удерживая сына и держа бутылочку мыльных пузырей. Сейчас уже пустую, Мэйсон вылил все ей на ногу. Хорошо, что она босиком и в шортах, а на Мэйсоне только плавки. К его ножкам прилипла грязь, пока он бегал по скромному дворику у дома размером с почтовую марку. Не сравнить с тем, что она увидела на ранчо в Пебблбруке.

Алекса раздраженно вздохнула, определенно не впервые за эту неделю вспомнив ранчо и его сексуального владельца. Да что там, она каждый день думала о том, как там дела и что он делает. Нормально ли он спал? Продолжает ли ремонт на кухне?

— Игра. — Мэйсон похлопал в ладоши. — Игра.

— Глупыш. Ты вылил все на маму. Пузыри закончились.

— Нет.

— Да. В бутылочке ничего нет.

Мэйсон схватил бутылочку, перевернул дном вверх и потряс. Несколько капель упали ей на ногу, и губы малыша стали подергиваться.

— Еще, — заплакал он.

— Давай лучше умоемся и пойдем в парк.

Парк находился в двадцати минутах езды на машине, и там было отличное место для игр и прогулок. Они с малышом часто там бывали, когда он уставал от игр во дворе, после чего он хорошо засыпал, а Алексе удавалось получить немного физической нагрузки. Но лучшую тренировку она получила, круша кувалдой мебель. И снова мысли возвратились к Хейсу. Почему она не может выбросить его из головы? За столь короткое время он глубоко проник ей в сердце. Страшно подумать о последствиях, останься она еще на какое‑то время.

Алекса крепче обняла Мэйсона и поднялась, удерживая его.

— Хочешь покататься на качелях и спуститься с горки?

Он кивнул, хотя слезы все еще блестели в его глазах.

— Качели.

— Давай наденем на тебя обувь и футболку, а потом…

Алекса замолчала, заметив на подъезде к дому большой черный грузовик. Она раньше видела этот грузовик. И мужчина за рулем не покидал ее мыслей всю прошлую неделю. Но что он здесь делает?

— Грузовик, грузовик, грузовик! — восклицал Мэйсон.

Алекса крепче обхватила сына. На ней была домашняя одежда: старые шорты ярко‑желтого цвета, которые подчеркивали большие ягодицы, и белая майка с пятнами краски. Ну, и что делать. Он сам приехал, придется увидеть ее во всей красе. Вероятнее всего, на нем отличные джинсы и футболка, подчеркивающая впечатляющую мускулатуру, широкая шляпа, порой скрывающая пронзительный взгляд темных глаз.

Хейс смотрел на нее из машины. Или ей показалось? Трудно сказать наверняка, шляпа скрывает половину лица. Он собирается выходить или передумал? Какая‑то странная игра в гляделки.

Мэйсон прикоснулся к ее щеке и словно вывел из транса. Алекса улыбнулась сыну, хотя живот болезненно скрутило. Нужно было забыть Хейса, лучшего друга ее покойного мужа. Он ценит честность и верность, а после того, что ему пришлось пережить, вряд ли будет счастлив узнать, что переспал с женой умершего друга.

Дверь машины открылась. Алекса выдохнула и пошла к нему. Хейс обошел машину. Сердце Алексы сжалось, она, не удержавшись, окинула его взглядом. Одет так, как она и представляла, выглядит идеально. За неделю влечение, засевшее глубоко внутри, никуда не исчезло.

— Какими судьбами?

Не совсем дружелюбное приветствие, но ведь они решили, что со всем покончено.

— Приехал тебя навестить.

Хейс сказал это так просто, будто нет ничего примечательного в том, что он здесь.

— Ты ведь никогда не покидаешь дом. По крайней мере, ходят такие слухи.

— У меня веская причина.

Почему он говорит такие вещи, ведет себя так, будто их отношения не заканчиваются на физическом уровне?

Его появление определенно переводило их отношения на другой уровень.

— Постой. Как ты узнал, где я живу? Можешь не отвечать. Уверена, ты расспросил невестку.