– Ты серьезно? – спросила Лидия.

– Держись, – сказал Кар, как никогда уверенный в своих словах. Лидия обхватила его руками за талию. Где-то на задворках сознания мелькнула мысль, что, сколько он себя помнил, никто никогда не обнимал его так, но сейчас это не казалось странным – объятия наполняли его энергией и теплом. Они придавали ему еще больше сил.

– Мы лезем наверх! – крикнул мистер Стрикхэм, в его голосе слышалась паника. – Кар, если ты причинишь вред моей дочери…

– Готовы лететь? – спросил Крамб, приземляясь на самый край гнезда. – На счет «три» прыгаем. Доверься птицам, Кар, и они не подведут тебя.

«Я доверяю им», – подумал Кар.

Он опустился рядом с Крамбом как раз в тот момент, когда голова полицейского высунулась из люка.

– Раз…

Полицейский обернулся к ним и замер, разинув рот. Сотни воронов кричали и каркали вразнобой.

– Давайте! – крикнула Лидия. – Скорее!

– Два…

Кар посмотрел вниз на ветки. Если они упадут, то, без сомнения, разобьются. Но он не упадет. Не может упасть.

– Три! – сказал Крамб.

Полицейский бросился к ним, и Кар шагнул в пустоту.

Чей-то крик вспорол воздух, и Кар понял, что кричит он сам. Он быстро падал вниз. Лидия крепко вцепилась руками ему в бока.

И вдруг они перестали падать. Ноги Кара теперь болтались в воздухе, и его перестало мутить. Раздался пистолетный выстрел, и он услышал, как пуля мягко вошла в дерево.

– Не стреляйте! – крикнул мистер Стрикхэм. – Лидия!

Кар увидел, как ветви дерева под ними тонут в рябящем мареве, а отец Лидии и полицейские изумленно смотрят на них снизу. Чем выше поднимались вороны, тем меньше казалось Кару собственное тело, оно словно становилось все более хрупким.

– Не может быть! – шептала Лидия, крепко держась за него.

Кар обернулся и увидел, что голуби несут Крамба. Весил он, наверное, раза в два больше Кара, но голуби легко держали его. Все как один они развернулись и полетели к воротам парка, Крамб в их когтях напоминал потрепанное пугало. Полицейские позади них превратились в точки, а круглый пруд проплыл внизу, похожий на грязную медную монету.

С губ Кара сорвался чистый радостный смех.

– Кар, мне не верится, – сказала Лидия, затаив дыхание от восторга.

Вороны мягко и размеренно взмахивали крыльями. Страх Кара рассеялся, он чувствовал, как до этого лихорадочное сердцебиение замедляется в такт этим взмахам. Лидия была права – этого не могло происходить. Нарушались все законы физики и гравитации. Это была… магия.

Они полетели быстрее, и ветер дул им в лицо. Они пролетели над железной дорогой, над дымящимися заводами и повернули к северной излучине Блэкуотер. Отсюда, с высоты, река была похожа на змею, тело которой вилось по городу. Несколько лодок белыми шрамами рассекали ее темную поверхность. Кар восторженно смотрел, как просторы города сужаются до перпендикуляров улиц и лоскутков крыш. Он видел библиотеку, теперь она была такой маленькой, что казалось – можно протянуть руку и вырвать ее из земли. А затем показались окраины города, пейзажи, которые он никогда и не мечтал увидеть. Зеленые и бежевые поля тянулись вплоть до горизонта, иногда перемежаясь с обширными угодьями темного леса.

Лидия прижималась к нему, поставив ступни ему на ноги. Ее волосы хлестали его по лицу, и она улыбнулась ему посиневшими от холода губами. Кару стало совестно. Он не должен был в ней сомневаться.

Голуби Крамба повернули на запад, к солнцу и стали снижаться. Кар приказал своим воронам следовать за ними, и те повиновались, плавно опустив крылья. Теплые солнечные лучи падали ему на лицо, ветер трепал волосы. Они снова пролетели над Блэкуотер, и он заметил поезд, темной лентой ползущий по железнодорожному мосту. Они были слишком высоко, чтобы услышать оглушительный рев его двигателей.

Он понял, что птицы направляются к церкви, шпиль которой словно клинок пронзал небо. Храм окружали разрушенные невысокие строения. Птицы резко снизились прямо над парковкой и полетели к высоким дверям церкви.

Земля надвигалась на них, и Кар вдруг запаниковал. Несколько воронов отпустили его, и Кар снизился на несколько футов, пока оставшиеся пытались удержать его и Лидию на весу. Он интуитивно согнул ноги. А вороны синхронно наклонились, складывая крылья. Примерно в метре над землей они разжали когти.

Лидия закричала и отпустила его; упав на землю, она откатилась в сторону. Кар потерял ее из виду, когда рухнул вниз. Встать на ноги он не мог, только чуть приподнялся на согнутых локтях. Боль пронзала его руки и ноги.

Когда Кар, дрожа, весь в синяках, слегка пришел в себя, он увидел, что вороны рассеялись по небу словно хлопья пепла на ветру. Все, кроме Милки, Хмура и Визга.

– Спасибо вам, – прошептал Кар.

Прямо перед ними снизился и мягко приземлился на ноги Крамб. Он вытащил из кармана горсть семечек и бросил их на землю, голуби суетливо принялись их клевать. Сложно было поверить, что всего минуту назад они несли по воздуху взрослого человека. Крамб озорно улыбнулся:

– Забыл предупредить – приземление не так просто освоить.

Лидия первая поднялась на ноги и помогла Кару подняться.

– Что ж, зато такое случается не каждый день, – сказала она.

Кар кивнул, глядя на Милки, Визга и Хмура.

– Да, – тихо сказал он, – я тоже кое-что понял.

– Добро пожалось в обитель Крамба, – сказал Крамб, указав на массивное здание. – Ну или в церковь Святого Франциска, как ее когда-то называли.

– Ты здесь живешь? – спросила Лидия.

Церковь когда-то была огромной – как и другие храмы Блэкстоуна, – но, очевидно, она сильно пострадала от пожара. Большие пятна чернели на каменной кладке, половина крыши исчезла, и обугленные, похожие на высохшие кости стропила теперь были открыты всем ветрам. Кару представилось разлагающееся животное, обглоданное падальщиками.

– Не всем нам достаются пуховые перины и горячая вода, – сказал Крамб, уголки его губ чуть поникли, прежде чем он снова улыбнулся. – Проходите.

Голуби снялись с земли, влетели в разверстую пасть крыши и уселись на высоких балках.

– Здесь вы в безопасности, – сказал Крамб, двумя руками отворяя двери. Кар и Лидия последовали за ним.

Внутри церкви были сплошные руины. Каменные стены изрисованы граффити, в грязных рамах нет ни одного целого окна. Пахло сыростью и запустением, и еще чем-то едким, отчего у Кара запершило в горле. В углах были свалены церковные скамьи. Когда-то на дальней стене был крест, но теперь от него остался только светлый след на камне. Кар гадал, спасли ли его из охваченного огнем здания или попросту украли.