Я резко отворачиваюсь, делаю шаг и натыкаюсь на брошенный посреди комнаты чемодан. Палец на ноге простреливает боль. Скулы сводит от… я даже не сразу понимаю, что от ревности, настолько мне чуждо это чувство. Впрочем, теперь, наверное, нужно говорить – было чуждо. И вот, приплыли. Что дальше? Какие еще страсти мне доведется испытать? Хорошо это? Плохо ли?

Какая странная зима… Зима переосмысления. Как будто оторвавшись от дома, я разорвала привычные мне шаблоны. И в моей жизни теперь другое всё… абсолютно всё. От пейзажа за окном до моего собственно внутреннего наполнения. О прошлом напоминает лишь чемодан с вещами. Я сажусь рядом с ним на пол. Расстегиваю. Достаю какие-то Ромкины штаны-кофточки. Верчу в руках, как будто не знаю, что мне с этим добром делать. Оставить так или разложить, развесить… Почему-то кажется, что это мартышкин труд, и что мы здесь не задержимся… Что Савве это быстро все надоест. Мы… надоедим. И связанные с нами проблемы.

Так ничего для себя и не решив, лезу в сумочку. В кошельке денег кот наплакал. Я даже не уверена, что этого хватит на обратный билет в случае чего. Гоню от себя невеселые мысли. Берусь за телефон, про который совсем забыла. А тот, конечно же, разрядился. Достаю зарядное, спускаюсь вниз. Надо бы обед приготовить, но без скоропортящихся продуктов вроде овощей даже не знаю, что и придумать. Ставлю телефон на зарядку в кухне, сама опять возвращаюсь в кладовую. В большой морозилке нахожу замороженное мясо. Это уже хорошо! Достаю кусок, кладу в миску, заглядываю в ящички, прохожусь по полкам. И тут совершенно случайно обнаруживаю люк в полу. По затылку идет холодок. В памяти всплывают всякие глупые страшилки. Я, конечно, храбрюсь, нервно над собой посмеиваюсь, мол, ну, что ты за дурочка такая, Ника, чего боишься?! Но перед тем как отворить лючок, на всякий случай отправляю Люське свою геолокацию. И приписываю: если я не выйду на связь в следующие полчаса, вызывай полицию. Глупость, конечно… Телефон начинает звонить, стоит мне только ступить на деревяную лестницу, уходящую под пол. Игнорируя его сигналы, нащупываю выключатель. Бью по нему ладошкой, включая свет. Моим глазам открывается довольно просторный погреб. Чего здесь только нет! Зря я переживала насчет продуктов. Тут и картошка, и морковь, и даже капуста имеется. А сколько банок со всякими закрутками – уму непостижимо. Неужто Савва делал заготовки? Наверное, учитывая отдаленность деревни от цивилизации, в этом имеется смысл.

Я нагребаю овощей, которые мне могут понадобиться для приготовления жаркого, и быстренько возвращаюсь в дом. Кладу свою добычу на кухонный остров. Ставлю мясо размораживаться в микроволновку и перезваниваю Люське.

– Ну, слава те господи! Ты что, спятила – слать мне такие сообщения?! Что я, по-твоему, должна думать? У меня чуть инфаркт не случился! Я уже ментов собиралась звать, благо те у нас теперь частые гости.

– Частые гости? В каком это смысле?! – настораживаюсь я.

– Ходят тут. Тобой интересуются! Да ты мне зубы не заговаривай! Что с тобой приключилось? Вас где носит вообще? Пропали – ни слуху ни духу!

– Я с Саввой уехала. То есть мы с Ромкой. А на мое сообщение не обращай внимания. Это я на всякий случай писала.

– Так с тобой точно все хорошо?

– Да! Все нормально. – Отмахиваюсь. – А что менты? Про меня спрашивают?

– Угу. Где ты, когда мы в последний раз виделись. Ну, я им, сама понимаешь, ничего такого не говорила. Допрос-то неформальный. Пусть катятся лесом.

– И правильно! – перевожу дух и по стеночке осторожно оседаю на добротный деревяный табурет.

– Ну, правильно-не правильно, это еще как посмотреть. Если бы не знала, какая ты святоша, так решила бы, что ты куда-то вляпалась.

– А я и вляпалась! – шмыгаю носом и, наверное, от отчаяния выкладываю Люське все, как было.

– Ну, ни хера себе! – изумляется та. – Так вот почему ты с этим Саввой уехала. А я-то думала, ты поумнела и решила прибрать к рукам этот шикарный образчик.

– Люська!

– А что? После брака с мудаком вроде Толика тебе явно не помешают отношения с нормальным мужиком.

– Не уверена, что мне нужны новые отношения. Я же только развелась. – Встаю, прижимаю трубку к уху, нахожу нож и принимаюсь чистить картошку.

– И что? Знаешь, первый муж – это как молочный зуб. Выпал, значит, на его месте скоро появится новый.

Да уж. У такой акулы, как Люська, может появиться еще и не один. С моих губ срывается испуганный смешок.

– Не знаю, Люсь… – качаю головой. А та ведь кругом идет от страха и полнейшей неопределенности. Может, для моей соседки в сложившейся ситуации и нет ничего такого, я же… Господи, мною интересуется полиция! Полиция, с санкции прокурора.

– А что тут знать? Не попробуешь – не поймешь, какой он.

– Какой он в чем?

– В постели, конечно же.

Я закашливаюсь.

– Люська! Да разве же это главное?!

– Не главное, но и без этого как? У тебя уже был один… хм, ни рыба ни мясо. И что? Тебя это устраивало?

– Анатолий старался довести меня… довести меня… до оргазма.

– Может, и старался, тут уж я не знаю. Но почему-то мне кажется, что единственное до чего он тебя довел – так это до депрессии.

– Люська! – невольно смеюсь. – Ты невыносима.

– А ты – глупа, если собираешься упустить такой шанс. Ты же нормального мужика не знала, так порадуй себя!

– Угу, – бурчу я, чувствуя, как по щекам разливается густой румянец. – Ну, все, Люсь, давай, мне надо обед готовить. Если узнаешь что-то новое – звони.

Обрубаю связь. Открываю кран и подставляю запястья под холодную воду, чтобы хоть так остыть. А вода здесь, не то, что дома, действительно ледяная. Прижимаю холодные ладони к шекам. Люська не права… Я знала… кхм… нормального мужчину. Савву… Возможно, именно поэтому мне сейчас так сложно держать дистанцию.

Микроволновка дзынькает, сообщая о том, что мясо разморозилось. Я достаю его на автомате, улетая в своих воспоминаниях далеко-далеко. В тот вечер…

– Только об этом никто не должен узнать. Ни Анатолий – это его убьет, ни тем более малыш. Если нам удастся… нам удастся… – Все. Ни слова больше... Никаких сил не осталось. Никаких «хорошо и плохо».

– Нам удастся его зачать. Будь уверена, я приложу к этому все усилия.

Я сглатываю. Поднимаю взгляд. Савва, который все это время полулежал на кровати, встает. Я же говорила, что сил во мне нет? Это чистая правда. Я даже отступить не могу. Так и стоим нос к носу. Я замираю, как таракан на кухне ночью при включенном свете. Савва заводит мне за спину руку. Ведет по напряженным донельзя мышцам. Обхватывает затылок… Все, о чем я могу думать в этот момент, так это о том, гадают ли прямо сейчас наши домашние о том, как у нас здесь все происходит? Или им до этого дела нет? И главное – результат…

– Эй! Нет, так дело не пойдет. Слышишь?