Ничего не понимая, Рок покачал головой:

— Ты о чем вообще? Какой мертвяк? Что за жемчуг?

— Вот зараза… да ты же нулевка…

— Я это уже слышал.

Захрипев, умирающий выпучил единственный глаз, нездорово напрягаясь, и поспешно затараторил почти нормальным голосом:

— А ну взял нож и бегом к элитнику. На затылке у него гриб, как на березе растет, сверху и с боков прикрыт костью, снизу остался доступ. Разрежь его до пустоты, вытащи все, что там есть. Там будет разное… поймешь. Выбери шарики, блестящие, похожи на жемчуг, круглые и теплые они, когда потрогаешь. Красивые, черные, красные и зеленые бывают… в элите ведь… Принеси… мне… В рот их положи… Только все положи, что найдешь. Остальное… Остальное — твое… забирай… по-честному давай, по-человечески… Там много разного будет… и тебе хватит, и мне. Давай же… парень… шевелись…

Напряжение, в котором он успел сказать так много, забрало остатки сил. Очевидно, эти слова крайне важны, раз именно их пришлось произносить в столь непростой ситуации.

Покосившись на изломанную грудь человека, отказывающегося смириться со смертью. Рок еле-еле покачал головой:

— Ножа нет. Здесь вообще ничего нет.

— В левом… в левом берце второй… В правом фонарик… — сказано было настолько тихо, что Рок скорее угадал слова, чем расслышал.

Оба берца уцелели, из высокого голенища одного достал короткий нож, из другого крохотный фонарик, тонкий, как карандаш, после чего поднялся и, стараясь не лязгать зубами по причине крайней степени нервного напряжения, направился к мертвому чудовищу.

Уверенности в том, что оно действительно мертво, у Рока не наблюдалось.

Тварь была огромной, что, в принципе, он знал и до этого. Вот только вблизи она казалась впятеро больше прежнего, это сильно напрягало, а Рок и без того был напряжен, как перетянутая гитарная струна за неуловимый миг до звонкого разрыва.

Угловатая башка, будто холодильник не самого маленького размера, не скажи умирающий, где искать этот проклятый гриб, пришлось бы час на это убить. Обнаружив искомое, Рок положил на асфальт ножку от табурета — единственное оружие, которое сумел нащупать в затемненной квартире, где утолил жажду.

Подсвечивая, попытался взрезать оболочку темной массы, прикрытой толстым костяным капюшоном. Ничего не получилось, она не поддавалась, лишь царапалась. Сунул фонарик в рот, пустил в дело обе руки. Очень уж неудобно располагалась эта штука, мало того что доступна лишь снизу, так еще острые роговые пики, местами торчащие из головы, сильно мешали.

По наитию ткнул в канавку, одну из многих, разделяющих «гриб» наподобие намеченных долек, по которым кто-то собирался разрезать этот «арбуз», да так и не собрался. Острие, пусть и с немалым усилием, но наконец углубилось.

Дальше дело пошло веселее, Рок вскрыл оболочку в несколько секунд, продлевая надрез все по той же канавке. Несмотря на то что ни крови, ни неприятного запаха не наблюдалось, руку в пустоту он запускал, брезгливо морщась. Нащупал там спутанную волокнистую массу, абсолютно сухую, скомкал, вытащил.

В этот миг туша мелко задрожала, из разверзнутой пасти монстра исторгся звук, похожий на зычный всхлип. Рок отскочил назад столь резво, что колено на это отреагировало крайне нехорошо, из-за чего он потерял равновесие и чувствительно приложился копчиком об асфальт.

Но даже не поморщился — здесь такие дела проворачиваются, что болезненные ощущения ушли даже не на второй план, а куда-то не ближе пятого, и очень хочется свалить за ними следом, пока не начались настоящие неприятности.

Но тварь, чуть не перепугав Рока до разрыва сердца, на этом успокоилась. Причем он почему-то мгновенно понял — на этом все, это навсегда. И наконец-то осознал, что именно его беспокоило сильнее всего, когда занимался затылком чудовища.

Едва слышные отголоски стука могучего сердца. Еле-еле доносились, на пределе возможностей слуха, а теперь их не стало.

Умирающий, будто подгоняя, захрипел, нехорошо забулькал. Выйдя из ступора, Рок вывалил комок черной паутины прямо на асфальт и начал отодвигать в стороны высыпающиеся из него мелкие предметы. Какие-то овальные грязно-зеленые штуковины, похожие на мелкие виноградины, их было больше всего, на глаз — сотня или две, на жемчуг они не походили совершенно, да и невозможно представить, как их высыпать в рот полутрупу, туда ведь столько не поместится; десятки шариков размером с горошину совпадали с искомым формой, вот только слишком уж невзрачные, будто желтоватый спрессованный сахар; какие-то увесистые зернышки и орешки, шершавые звездочки, похожие на крохотное фигурное печенье и…

И еще кое-что. Шарик черный, блестящий, и правда теплый на ощупь, а вот похожий на него, но только красный, а следом из черного клубка выкатился зеленый. Разве бывают жемчужины таких цветов? Без понятия, Рок в этом вообще не разбирается, но очень похоже именно на них, в отличие от всего остального.

Поиск непонятно чего, скрывавшегося в выросшем на затылке монстра грибе, навел его на нехорошие подозрения о личных умственных способностях. Говоря проще — Рок заподозрил у себя наличие тяжелой стадии кретинизма.

Черт знает чем занимается, вместо того чтобы поискать нормальное оружие, наверняка ведь где-то здесь валяется хотя бы пистолет, сорванный с разгрузки изломанного человека. Так и придется бегать по городу с ножкой от табуретки, но зато при каких-то недозрелых виноградинах и желтых шариках.

Великое богатство.

Нет, без шуток, Рок догадывается, что все это или почти все — некие ценности сумасшедшего в своей жестокости мира, вероятно, весьма дорогие штуковины, раз даже умирающий думает только о них. Но как-то это несвоевременно.

Урчание, раздавшееся, как показалось, прямо над головой, заставило позабыть обо всем, кроме осознания бренности бытия. Даже не стал поднимать взгляд, и без того понятно, что к Року, всему из себя красивому, светящемуся на всю улицу, подкрался один из тех комков мрака, которые ухитрялись перемещаться практически бесшумно, несмотря на всю серьезность своих габаритов.

Если умирающий прав, этот монстр — братец дохлого, все прочие опасаются приближаться даже к их смирным тушкам.

Не раздумывая ни мгновения, Рок перекатился через спину, бросив при этом фонарик в направлении новой напасти, после чего нырнул под стоявший возле магазина грузовик. Опять копчиком задел край прицепа, злосчастным коленом приложился так, что искры из глаз, должно быть, все окрестности на миг осветили, но задуманное получилось — он оказался под днищем тяжелой машины.

Пускай не спасен, но хотя бы выгадал время.

Жесточайший удар едва не заставил грузовик улететь в дальние дали, что подсказало Року очевидную мысль — выгадал он всего ничего. Если у неведомой твари не хватит сил перевернуть машину, она ее запросто разберет, разорвет в клочья, ей это все равно что в зубах поковыряться, извлекая застрявшие куски мяса.