Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Д. Керзон
Перенявшая у Нидерландов статус гегемона Британия также установила контроль над важнейшими торговыми путями и источниками ресурсов, доступных для монопольной торговли. Восточное побережье Северной Америки и богатые сахарным тростником Антильские острова, Индия. Англии по результатам Наполеоновских войн удалось аннексировать голландские Цейлон и Капстад, переименованный в Кейптаун. Позже Англия установила контроль над западноафриканским побережьем — Невольничьем берегом, также ранее находившемся под голландским контролем (земли Ганы), а также Кипр и Египет, на не территории которого был построен Суэцкий канал.
Британскую гегемонию попыталась оспорить Франция и зависимая от неё Испания: сначала в форме колониальной гонки в ходе неудачной для неё Семилетней войны 1756–1763, по результатам которой она утратила Канаду и некоторые Карибские острова. Поражение в морском противостоянии влечёт редукцию колониальной империи в типичную аграрную теллурократию. Такой стала Франция в эпоху Наполеона, бросившая вызов Великобритании в виде традиционной сухопутной завоевательной кампании в лучших традициях аграрных империй. Несмотря на триумфы на суше — при Аустерлице, Йене и Ауэрштедте, Фридланде, Ваграме — на море Францию ждал Трафальгар, уничтоживший объединённый испано-французский флот и похоронивший надежды на высадку в Британии. Точку в борьбе с Францией, основную роль в которой сыграли традиционные теллурократические монархии России, Австрии, Пруссии, также поставили англичане, сенсационно разгромившие Великую Армию в полевом сражении при Ватерлоо (1815). После этого Британия бесповоротно вступает в период викторианского расцвета, превращаясь в империю, «над которой не заходит солнце» — самую протяжённую империю в истории человечества.
Но Британия — величайшая талассократия — также, как и Нидерланды, была буржуазной империей. Она стремилась избежать участи Голландии, погрязшей в бесконечных войнах и в итоге покорённой иностранными завоевателями, проводя политику «блестящей изоляции». Это британское изобретение действовало благодаря островному положению Великобритании, позже не менее эффективно им будут пользоваться Североамериканские Соединённые Штаты, отделённые от беспокойной Европы Атлантическим океаном. Суть этой доктрины — отказ от заключения длительных союзов и достижение подавляющего численного преимущества перед объединёнными флотами двух самых сильных после Англии держав. Это должно было быть гарантией сохранения колоний и безопасности отделённой Ла-Маншем метрополии. Другой важный пункт — недопущение нарушения в Европе «баланса сил» и появления гегемона путём возбуждения постоянного недоверия и вражды между «великими державами». Но перемещение финансового центра из Амстердама в Лондон, замена голландских таможенников английскими, голландского флага в важнейших сырьевых колониях — английским не могло не запустить того процесса экономического подъёма, который сначала сказочно обогатил, а потом привёл в упадок Нидерланды. Англия не могла предотвратить импорт технологий Промышленной революции странами континентальной Европы, доходы в которых после ассимиляции институционального наследия Французской революции резко возросли, сравнявшись с английскими. Достаточно дорогая рабочая сила делала рентабельным применение этих новаций, а независимые правительства, в отличие от вассальных режимов Могольской Индии, ограждали отечественное производство от британской конкуренции. В странах-реципиентах перенятые технологии совершенствовались, их производительность повышалась, затраты на труд сокращались, превосходя британские показатели[136]. В авангарде «догоняющего развития» оказались Франция и Пруссия. Но Франция долго боролась с реакционным наследием Реставрации, переживала политическую нестабильность, вызванную серией революций — 1830, 1848, 1870 годов, и погрязла во внешнеполитических авантюрах, особенно в период правления Наполеона III.
Пруссия же только усиливалась. Наполеоновские войны вызвали к жизни антифеодальные реформы Штейна, в ходе которых было отменено крепостное право, введены местное самоуправление и всеобщая воинская повинность. Французская оккупация повлияла и на моральное состояние прусского общества: война VI коалиции стала Освободительной войной за независимость Германии от иностранных завоевателей. Победа в этой войне привела к патриотическому подъёму, сравнимому с послевоенной экзальтацией в России. Студенческие общества, в том числе «Тугенбунд», стали проводниками пангерманских и конституционных настроений. Главное противоречие возможного объединения — конкуренция между Австрией и Пруссией, между «великогерманским» и «малогерманским» путями объединения. Однако победила Пруссия, которая, в отличие от Австрии, была занята не защитой легитимистских порядков Меттерниха, а достижением интересов германской нации. Пруссия, как позже разочаровавшаяся в Священном Союзе Россия, освободившая балканские народы, действовала в духе доминировавшего тогда национализма. Пруссия образовала Северогерманский таможенный союз, затем в результате событий 1848–1849 годов вынуждена была перейти к конституционному правлению, несмотря на сопротивление Фридриха-Вильгельма IV, и, наконец, в 1860–1870-ые в канцлерство Бисмарка объединила Германию, разгромив Австрию в битве при Садовой (1866) и Францию — при Седане (1870).
В последующие десятилетия традиционно отсталая Германия, в которой царили юнкерские пережитки, стала передовой страной капиталистического развития, переместившись из второго его эшелона в первый. Германия начала строительство собственной колониальной империи, в которую вошли Камерун, Намибия, Танзания, Микронезия и Самоа, северная Папуа и Циндао. Одновременно с этим свои колониальные владения приобретают Италия и Япония, пережившая Революцию Мэйдзи. Британия оказалась перед трудным выбором: принять вызов, брошенный Германией, что неминуемо приведёт к крупномасштабной войне, или добровольно отказаться от собственной гегемонии, утратив не только престиж величайшей империи, но и огромную прибыль, которую он рождает.
Но повторился сценарий, апробированный Францией. Этот сценарий наступает в том случае, если держава, претендующая на место гегемона, открыто бросает ему вызов, но проигрывает — не только в военном отношении, как Англия в войнах с Голландией XVII века, но и в стратегическом — как Франция в XVIII–XIX веках. Сначала такая «догоняющая держава» пытается оспорить могущество буржуазной империи в форме колониального соперничества — борьба разворачивается или на море или опосредованно через столкновение с другими государствами — сателлитами и союзниками (в Семилетней войне Франция сражалась с континентальной союзницей Англии Пруссией Фридриха II) противников. В этом отношении между «Нулевой мировой» и Первой мировой существует чёткая логическая связь. После проигрыша бросившая вызов держава аккумулирует весь накопленный потенциал и пытается захватить территорию метрополии, действуя преимущественно при помощи сухопутных сил, часто с запредельной жестокостью. Ставшая на путь талассократической экспансии держава редуцируется в типичную теллурократию, агрессивно жаждущую завоеваний. Война обычно распространяется на весь континент. Второе поражение становится, как правило, окончательным, после чего страна перемещается в разряд рядовых стран, смиряясь с существующим «мировым порядком». Опыт Франции и Германии позволяет выявить подобную закономерность.
Деколонизация
Мы намерены удержать то, что является нашей собственностью… Я стал премьер-министром его величества не для того, чтобы председательствовать при ликвидации Британской империи.
У. Черчилль
Вокруг себя мы не видели ничего, кроме вопиющего идиотизма. Великая Британская империя разваливалась на глазах, и мы тогда полагали: чем быстрее она развалится, тем будет лучше.
Фримен Дайсон
Распад империй происходит по-разному: степень его стремительности и безболезненности зависит от её