— лишних разговоров и внимания к себе. Такое не утаишь. Надо бы к соседям с визитом после праздников наведаться, поболтать за пивом. Не помню, чтобы бывал у них после службы. Ладно, давай пока не торопиться.

До сбора ходоков Анна занималась в основном кухней, а хозяева еще и еще раз продумывали разговор о своих полях и угодьях. Спрашивать у нижестоящих совета немного претило, но выхода не было. Вот и искали отец и сын формулировки, должные сохранить их реноме, но и разговорить недоверчивых крестьян.

***

В хлопотах с меню застолья, Анна Николаевна не забыла про привезенные Хенриком богатства. Мешочки с семенами были рассыпаны, перебраны и запакованы в бумагу, а картошка подверглась внимательному осмотру.

— Да, для посадки подойдут не все, да и маленькие для хорошего урожая, — сказала Аня. — Но, Хенрик, вы большой молодец! Пусть не на следующий год, но мы постараемся получить хороший материал для посадки, а вот эти — попаданка взяла несколько чуть подвявших клубней, — я пожарю, чтобы вы понимали, какое богатство у нас в руках

Остальные картофелины Аня отнесла в подвал и там схоронила от любопытных глаз в сухом прохладном углу. «Я на вас надеюсь, ребята — обратилась она к клубням. — Перезимуйте здесь в целости и сохранности, хорошо?».

Поджаренная на сале с луком картошка была подана хозяевам с русской капустой, молодой и сладкой, с маринованными кабачками и грибами. Досталось по небольшой порции, но вкус разобрать хватило.

Румяная, душистая, пусть и не очень крахмалистая, картошка местных удивила.

— Анна, а почему у нас ею травились? — задал закономерный вопрос Хенрик.

Воронцова пожала плечами:

— В нашей истории тоже такое, по-первости, было. Ели ягоды, в которые превращались после цветения те милые цветочки, а до клубней додумались случайно. Вроде, в костер они у кого-то попали. Не знаю, честно. Но нам это на руку. При хорошем уходе, удобрениях и отсутствии болезней и жука, с одного куста можно получить до ведра клубней. А куст вырастает из одной картофелины. Если же за зиму она даст отростки со всех глазков, то ее вообще можно на куски порезать и посадить. Кстати, как и мои земляки, ваши тоже поклонники картошки. Второй хлеб!

Вайсы поняли одно: пока никому о свойствах заморского растения не говорить, дождаться урожая и только тогда «рассекретиться». А может и нет. Если эти клубни действительно такие плодовитые, следует сначала самим стать знатоками, а потом и продвигать культуру — под своим именем.

Оценили в замке и лобио, сделанное Анной из того, что было, а когда заводная Ванда с главным поваром приготовили фасоль со свининой, утомив ее до полной разваристости, бобовые заняли почетное место в кухне. Особенно Ванде нравилась отварная фасоль с луковым салом и чесноком. Старший Вайс одобрил блюдо, несмотря на очевидные последствия. Тихо посмеиваясь, он говорил:

— Только на ужин и не перед поездкой. Не хочется прослыть неприличным стариком.

Глава 12

Гости замка Вайсов прибыли на собрание за две недели до Рождества. Отмечали его и здесь, а перед праздником постились: не так долго, как у нас, но все же. Здесь вообще посты были частыми, но не более двух недель, кроме аналога Великого: тот, как выяснила попаданка, также продолжался 7 недель и был довольно строг.

Главный зал максимально протопили, гостей встречали оба Вайса, а Анна с Вандой руководили столом. По этому случаю пришлось гостье одевать шерстяное платье, подогнанное экономкой и местной швеей из тех, что остались от прежней хозяйки замка. Просить новое Воронцова постеснялась. «Ладно, на один раз сойдет, перетерплю» — решила она. С приходом относительных холодов Аня начала отчаянно мерзнуть: все-таки отсутствие отопления сказывалось. Мужчины проводили большую часть времени у камина в кабинете генерала, а Анна — в кухне, где было ощутимо теплее, или с ними же, но закутанная в шубку покойной матери Хенрика. Челядь посмеивалась над гостьей, но мало что могла ей предложить. Наверное, при достаточном доходе хозяева и справили бы ей соответствующий гардероб, но Воронцова отказывалась. Ей было неудобно.

— Вот появятся свободные деньги, тогда и шиканем, а пока буду закаляться, — отвечала она на неловкие замечания мужчин.

Пришлось перешагнуть через некоторую брезгливость и пересмотреть наряды, хранимые Вандой в больших сундуках в кладовой. Возможно, прежняя их хозяйка была более полнокровной дамой, ибо обилия теплых платьев, а уж тем более, брюк, Анна Николаевна не нашла, как и вязаных вещей. Вернее, они были у слуг, но не у господ. Вопрос о несуразности этого обстоятельства задать не решилась, дабы не показать свою полную неосведомленность, но сама стала напрягать небогатую в плане рукоделия память про то, как вязать и что. Здесь узорами и фасонами не заморачивались: прямое полотно с дыркой для головы и завязками по бокам служило жилетом, а длинное узкое, сшитое и стянутое с одной стороны-носком или гольфом. Про круговое вязание Ванда не слышала.

«И где вы, носочки, подаренные Лариской?» — сокрушалась Аня, натягивая неудобное изделие и влезая в чужие, на пару размеров больше, сапоги. Возможно, местные и усовершенствовались бы в этом виде рукоделия, но отсутствие пряжи тормозило. Купить на ярмарке или в городе специально привозную шерсть крестьяне в большинстве своем не считали нужным, поэтому обходились шерстяными штанами, юбками, суконными балахонами-плащами или меховыми шубами/тулупами.

Вот такими она их увидела в главном зале: одетые в суконные-меховые куртки, в высоких грубых сапогах, мешковатых штанах и рубахах, но умытые и смущенные подданные генерала столпились у входа и не решались пойти дальше, хотя стол с едой видели хорошо.

Генерал, одетый в добротный то ли кафтан, то ли камзол (Аня не разбиралась), в наброшенном на плечи длинном меховом плаще, с прицепленным на поясе оружием вроде сабли в ножнах, с золотой цепью на груди радушно приветствовал толпу и сразу пригласил к столу.

— Уважаемые сельчане, прошу отобедать по случаю хорошего урожая. Не чинитесь, садитесь. После еды и поговорим, ради чего я вас пригласил.

Десяток мужиков разного возраста, комплекции и качества одежды нестройной толпой подошли к столу и расселись по одному им ведомому ранжиру. Особо выделялся один: дородный, лучше всех одетый и румяный, с выражением собственной значимости на круглом лице мужчина средних лет. Он решительно уселся по правую руку от генерала, возглавлявшего стол, и за ним расселись и остальные. Хенрик занял противоположный от отца конец стола.

Гости внимательно рассматривали блюда, расставленные на столе. Несмотря на некоторое недоверие к предстоящему застолью и явное недовольство Ванды