Если Изгнанник так и не согласится на мои условия, попрошу продать его, а деньги отдать семьям, которые из-за этой войны лишились отцов и мужей.

- Кирия Адриана, доброго вечера! Рада видеть вас вновь! – кирия Миренея склонила голову в знак приветствия. - Приношу извинения, что немного задержалась...

- Все в порядке! – я улыбнулась и прошла вперед, прикоснулась пальцами к гладкой прохладной ткани. – Оно прекрасно!

- Благодарю! Позволите помочь вам его примерить?

- Не стоит! – я покачала головой. – Мне поможет Каталея!

Боюсь, что не готова демонстрировать ей свою истерзанную спину.

И стоило только кирие Миренее удалиться, как Каталея без лишних вопросов принялась кружить вокруг меня, восхищенно охая и ахая.

Тончайший шелк скользил по разогретой коже, даря немного прохлады. Нежный цвет ткани сейчас практически ничем не отличался от цвета моей кожи.

- Тебе... не больно? – Каталея орудовала за моей спиной, пытаясь справиться со шнуровкой на лифе платья.

- Все в порядке.

- Тогда... готово!

Сделала шаг вперед и перевела взгляд на зеркало. И в этот момент что-то вышибло воздух из груди. А в следующее мгновение грудь сдавило будто тисками. Ткань... ткань будто ожила, стягивалась на груди, отчего я не могла сделать и вдоха. По коже прокатился холод. Шелковые завязки ожили и будто змеи потянулись, поползли и скрутились на шее. Изо всех сил дернула, но лишь затянула ткань сильнее.

- Лея! – я выдохнула, из последних сил разрывая тонкую ткань.

Голос подруги утонул в каком-то грохоте. Треск, хруст, чьи-то руки... А следом живительный воздух вновь ворвался в мои легкие. И мир сузился до одного единственного взгляда черных как ночь глаз.

Торем

- Я не понимаю, что случилось, - обескуражено разводила руками портниха, отчаянно пытаясь сохранить гордость и профессионализм. Или хотя бы их видимость. – Этого просто не могло случится. Я все… сама проверяла и перепроверяла… никто не мог…

Женщина запнулась, глядя на предводителя варваров, и понимая, как прозвучали ее оправдания. Ее судорожный вздох, словно всхлип смешался с уже тихим плачем Хейди и пронесся по пустому пиршественному залу эхом.

- То есть, вы сейчас пытаетесь сказать, что лично закляли платье, чтобы убить принцессу Адриану? - тихо и как-то пугающе спокойно спросил Торем, почесывая за ухом барса, который все это время лежал у его ног и не спускал с трех девушек глаз.

Каталея и портниха вели себя относительно спокойно до этого момента, пусть немного растерянно и обескуражено, но не более, чем полагалось бы дамам, на глазах у которых недавно едва не погибла принцесса. Да и было еще что-то… внутреннее чутье, что они невиновны ни в чем.

И все же Торем не спешил отпускать их. Его внимание больше привлекала тоненькая фигурка девушки, что стояла чуть позади и все время то дрожала, то всхлипывала. Вот от нее исходил страх. Торем чувствовал его. Он был почти осязаем. И такому страх должна быть причина. Но она должна была дойти до того состояния, чтобы пожелать все рассказать. Даже то, чего у нее не спрашивали.

- Вы сейчас даже не представляете, в чем пытаетесь меня обвинить! – вскрикнула женщина, собравшись, вздернув подбородок и посмотрев просто в глаза Изгнаннику. Казалось, еще немного и она просто испепелит того, кто так кощунственно пытался ее опорочить. – Я всю свою жизнь шила для вельмож, королей, советников. Принцесс и королев. Я заработала себе репутацию, которую не променяю ни на какие мгновенные подкупы. И можете меня хоть убить, другого от меня вы не услышите. Я невиновна!

- А если я пущу в ход каленое железо? – поинтересовался Торем, и отметил, что служанка на миг замерла, а после снова начала всхлипывать. Кажется, даже сильнее, чем ранее.

- Виновней я от этого не стану! – воскликнула портниха, но цветом лица сравнялась с белоснежной статуей девы с кувшином, словно наблюдавшей за всем от окна.

- Кириос Торем, - подала голос женщина Кнута, сделав шаг вперед. – Я могу ручаться, что кирия Миренея ни в чем не виновата. Я знаю ее очень давно и уверена – она не стала бы пачкать руки и пятнать репутацию. А вот вам, известно, кому выгодна и желанна смерть принцессы Адрианы. И кто действительно мог наложить заклинание.

Да, Торем догадывался, кто стоял за этим. И если бы он не подоспел вовремя, то, вполне возможно, что покушение увенчалось бы успехом. Ведь даже ему едва удалось избавиться от ожившего платья. Что уж говорить о двух слабых женщинах? Но просто обвинить – этого мало. Нужно доказательство.

- Каталея… ты же сама слышала, что сказала кирия Миренея – к платью никто не прикасался. Думаешь, можно наложить чары не прикасаясь к вещи?

Каталея закусила губу, раздумывая над ответом, но портниха вздрогнула, словно ее голову посетила какая-то важная мысль, медленно повернулась к служанке и заговорила:

- Хейди, платье ведь ты помогала доставить в покои принцессы? – и в ее голосе прозвучало нечто такое, что Хейди стоило ее бояться больше, чем Торема и всех воинов, что пришли с севера. – Что ты сделала с моим платьем?

Миренея двинулась в сторону служанки, но Каталея перехватила ее, попытавшись сдержать.

- Вышли вон обе. – рявкнул Изгнанник, и Кейх тут же вскочил на все четыре лапы, ринулся к женщинам. И те испугано попятились вон, едва вспомнив, что нужно поклониться. – А вот теперь ты ответишь, что именно сделала с платьем и по чьему приказу!

Это был приказ. От тона, которым Торем чеканил слова, Хейди едва не теряла сознание и только ревела в ответ навзрыд.

- Я могу приказать тебя пытать, раз так ты говорить что-либо отказываешься…

- Нет-нет! Я все скажу… ска-жу… - всхлипывая, закивала Хейди. – Но потом меня убьет она…

- Кто она? – в ответ служанка всхлипнула еще громче. – Я спрашиваю, кто?!

- Я! – ответила вместо служанки Этхельда, распахнув дверь и буквально ввалившись в зал.

У Торема от такой заявки на щеках заходили желваки. Он впился в ведьму полным злости взглядом, бросив служанке скупое «Уйди!». Этого оказалось достаточно. Девушка испарилась мгновенно, словно ее и не было в зале. Оставив наедине двух хищников, готовых броситься друг на друга в любой момент.

Когда Торем считал, что нет женщины лучше, чем Хэльда. Она была одновременно и бесстрашна, и покорна. Она была хорошей помощницей и прекрасной любовницей. Но еще – она была другом и советчиком. Она понимала Торема, вытаскивала раз за разом из-за грани жизни и смерти, подарив ему бессмертие.

Она никогда не говорила, что будет принадлежать только ему. Никогда не скрывала, что пойдет только за сильным.

Но сейчас…

Это была совершенно другая женщина. Что-то сильно изменилось в ней. И Торем впервые задумался над тем, что тьма, к корой так часто она обращается, поглотила ее разум. Хельда стала его разочарованием.