Вспоминать об этом было тошно и стыдно. И страшно, конечно же. Но страх уже сгладился, стал размытым, не вызывающим спазмов в желудке, как в первые дни. А вот стыд остался, и никуда от него, похоже, не деться – такое не сгладится и не рассосется. Это еще спасибо, что увидели его позор не все; Игорь быстро его тогда провел в умывальню, заслоняя собой от встреченных. Только запах-то всё равно не заслонишь!.. Так что слух о его, Венчика, «подвиге», вскоре стал известен всем, хоть Игорь и пригрозил, что начистит морду любому, кто будет это обсуждать и зубоскалить. Пригрозить-то пригрозил – вступился за него, спасибо ему за это с поклоном в пояс, иначе достали бы точно, хоть в петлю лезь, – только вот и сам старший дозорный перестал обращать внимание на своего бывшего напарника, а точнее, стажера, тоже, похоже на то, бывшего. Уже пять раз после того проклятущего дежурства заступал Игорь на пост и ни разу не взял с собой Венчика.

Ну и ладно, ну и пусть. Не вышел из него дозорный – кто-нибудь другой получится. За свиньями, вон, тоже надо кому-то ухаживать. Друзья теперь глаза в сторону косят, мимо обходят, вот и будет дружить с хрюшками – те пахнут немногим лучше, чем он тогда. Катюха, про которую Игорь говорил, что глазами его облизывает, теперь нос свой курносый морщит; так она, дура, ему никогда и не нравилась. То ли дело, вон, Лолка, которая сейчас что-то всем рассказывает. Правду Игорь говорил, красивая она. Эвон какая ладная, любо-дорого поглядеть! И нос от него не воротит, губы не кривит, разговаривает с ним так, как и раньше, будто ничего не случилось. Может, и правда к ней подкатиться? Подумаешь, разница в возрасте! Взрослые, вон, на эту разницу не больно-то смотрят: и сорокалетние мужики на соплюхах женятся, и пацаны, немногим старше его, тридцатилетних в жены берут. Под землей морщины не сильно видно. Да и какие у той Лолки морщины? Нет, прав Игорь, надо не теряться, а то поздно будет.

«Тьфу, придурок обдристанный! – оборвал свои мечтания Венчик. – О чем ты думаешь?! Какая Лолка? Нормально с тобой разговаривает? Так это оттого, что она хорошая и добрая. А сам ты ей даром не сдался! И пока ты всем не докажешь, что в тот раз случайно так вышло, что ты мужик, а не засранец, с тобой только свиньи и будут знаться».

Но взгляд Венчика всё еще продолжал любоваться стройной черноволосой Лолой Кудряшовой, а затем наконец подключился и слух.

– Правда-правда, – кивала девушка. – Болеет он, я сама слышала.

– От кого ты слышала? – недоверчиво прогнусавил кто-то, вроде как Борька Крайний, у того вечно нос соплями забит. – От Деда Мороза лично?

– А ну, Борька, заткнись! – тут же обломали гнусавого. – Лолка пургу гнать не станет.

– Я, конечно, не от Деда Мороза слышала, – сказала Лола, – но и не от кого-нибудь, а от успенских. Они к Святой близко, до них новости быстро доходят.

– И чем он болеет? – спросил еще кто-то, но уже без иронии, с интересом.

– Говорят, с сердцем что-то. Прихватило резко, теперь с постели подняться не может.

– Инфаркт это, – раздался категоричный женский голос. – Как у Павлика моего…

Женщина всхлипнула, но ее уже никто не слушал, в зале начался галдеж:

– Ежели инфаркт, то всё, копыта отбросит!

– Да у других и по три инфаркта бывало, хоть бы хрен!

– Так то с лекарствами! Где они теперь?

– Врачей-то нет нормальных, костоправы одни остались!

– Помрет Дед, как пить дать помрет…

– Эй! – затряс кто-то Венчика за плечо. – Ты что, оглох?

Парень резко обернулся. Перед ним стоял насупившийся Игорь.

– А? – сглотнул Венчик. – Чего?..

– Чего-чего!.. В дозор пора заступать, вот чего. Ору ему, ору, а он на Лолку уставился! Сам же говорил, старая.

– Не старая… То есть, не на Лолку… – забормотал не верящий в происходящее парень. В голове у него случился полный кавардак. – А в дозор заступать… это ты про меня?..

– Нет, про Деда Мороза, – дернул губой Игорь. – Только он, вишь, слег, не может. Так что, стручок, нам с тобой придется.

Старший дозорный повернулся и, не оглядываясь, направился ко входу в туннель. У Венчика задрожали колени и пересохло во рту. Неужто все происходит на самом деле? Может, он просто заснул и увидел сказочный сон? Или вдруг… вдруг Игорь просто пошутил?.. Да нет, он не такой. Рассердиться и отругать может, это да. Но чтобы вот так, поиздеваться – не похоже это на Игоря. В любом случае нужно бежать за ним, а не стоять столбом! Если засмеется и прогонит, значит всё, с людьми ему, Венчику, не по пути; одна дорога – к свиньям. Или выточить из арматурного прута пику и отправиться к той отворотке, откуда выскочило чудище. Но не стоять там и ждать, а пойти прямо в логово к демонам. И пусть они его сожрут, но хоть одного он все-таки успеет проткнуть, отомстит за свои мучения. Тогда все узнают, какой он трус и дристун. И Катюха еще ох как пожалеет, что нос от него воротила! Сопли из того носа замучается вытирать. А Лола Кудряшова выйдет перед всеми и скажет: «Вот вы, дурни такие, над Венчиком смеялись, а он герой!» И тоже заплачет. Только красиво, без соплей. Хотя, кто же про его подвиги узнает, если его сожрут? Не сами же демоны, обалдевшие от его смелости, придут и расскажут о нем людям. И сдадутся всей гурьбой от страха, что все люди такие храбрые, как тот вкусный мальчишка.

Мысли носились у парня в голове хороводом, пока он догонял Игоря. А догнав, пошел рядом, искоса поглядывая на старшего дозорного: прогонит или нет?

– Глаза не сломай, – не поворачивая головы, сказал Игорь.

– Да я это… просто… – сглотнул Венчик.

– За мной приглядывать не надо. Ты не на меня, ты вперед смотри.

– Ладно, – кивнул и прилежно уставился в сумрак туннеля парень.

До поста шли молча. Лишь когда прежний дозорный, Андрюха Кожухов, передав сменщику автомат, отправился отдыхать, Игорь заговорил о том, что больше всего сейчас беспокоило Венчика.

– Думаешь, небось, почему я насчет тебя передумал?

– Нет, я не ду… – невольно вырвалось у парня, но старший дозорный не дал ему договорить.

– Думаешь-думаешь. Ничего другое теперь и в голову тебе не лезет. А это плохо, думать сейчас о другом нужно. Поэтому я тебе сразу всё скажу и больше к этому возвращаться не стану. Так что слушай внимательно, стручок.

Венчик послушно закивал, а Игорь продолжил:

– Я не передумал. Потому что я от тебя и не отказывался. А с собой не брал, потому что ты был еще не готов. В тебе страх копошился, и стыд тебя ел. Возьми я тебя после того случая сразу – страх бы в тебе засел намертво. Ты бы уже не только демонов боялся, а и самого этого страха. От чего еще сильнее сгорал бы от стыда. Кончился бы тогда в тебе дозорный навсегда. А сейчас в тебе уже больше злости, чем страха. И за то, что стыдно тебе, ты тоже на себя злишься. А злость – штука хорошая, если ею с умом распорядиться и куда нужно направить. Правда, я бы еще немного подождал, чтобы ты окончательно дозрел, но Семен велел поторопиться.