опять случилось? Вижу, вижу, что настучали по лицу, — он широко улыбнулся. — Надо аккуратнее выбирать девушек.

— Меня второй день пасут. Кто-то сидит у меня на хвосте…

— Менты? — у Ильича слегка отвисла челюсть.

— Не похоже. Ведут непрофессионально, одной машиной. Может бандиты, — я развожу руками.

— Денис, тогда это твои проблемы, сам их и решай. Охраняешь всякие палатки, вот тебе и прилетела «обратка», — успокоился шеф. — Пошли лучше дело обсудим.

Я пожал плечами.

В саду под пальмами уютно смотрятся три мягких кресла и небольшой диван. Рядом низкий столик с выпивкой и закуской.

Воздух из кондиционера едва шевелил листья пальм, но я чувствовал его прохладу. Луна уже поднялась высоко, и иногда выглядывала из-за туч. На стеклянной крыше сада лежал треугольник блеклого света. В саду было немного сумрачно, но очень уютно.

Куц сидел в мягком кресле у столика, он с мрачным видом крутил в руках бокал, как бы не решаясь глотнуть коньяк. Адамович устроился, напротив. На столике уместились две тарелки с бутербродами, чашки с остывшим кофе и коньяк. Я поставил свою рюмку рядом с бутербродами, и уселся на двухместный диван, чувствуя, как прогибается кожа и я утопаю в мягкой обивке.

Шеф отхлебнул холодного кофе, откинулся в кресле и уставился на меня зелеными глазами.

— Сколько тебе должен «Сатурн»? — спросил он.

— Ильич, ты должен строителям, они соответственно должны мне, — выдохнул я, зачем-то выгораживая Куца. — У меня растет задолженность перед охраной. Такой замкнутый круг получается.

— Так сколько тебе должен Виталий? — резко переспросил Адамович.

— Более трехсот тысяч долларов, — ответил я.

— Так? — шеф посмотрел на Куца. Тот кивнул.

— Тогда давайте посмотрим, с другой стороны, — продолжил Адамович. — Виталий, а сколько тебе должен «Ойл Вест»?

— Без учета неустойки по просрочке, больше пяти лямов. Если в долларах, конечно, — ответил Куц.

— Хо-р-ро-шоо, — протянул шеф и после недолгого размышления продолжил, — Давайте поступим следующим образом. Денис, ты переуступаешь долг «Сатурна» мне, то есть «Ойл Весту», — сказал Адамович. — И я с тобой рассчитаюсь напрямую, чего нам деньги то зря гонять со счета на счет… И получится быстрее, и мы закроем твою ситуацию, — произнес Адамович и посмотрел на нас. — Договорились?

Куц изогнул губу и пожал плечами, ничем не выдавая отношения к предложению моего босса. Виталий Генрихович после того, как достроил «Ойл Вест», оставался генподрядчиком строительных проектов шефа.

Я, наоборот, быстро кивнул — это было решение моей проблемы.

Из двери выплыл поднос с кофе, и официант поставил три чашки на столик перед нами.

— Уж поверьте мне, так будет лучше — оживился Ильич. — Готовьте бумаги. Завтра мы решим этот вопрос. Бураков и Виталий будут у меня в 10.00 со сметой объекта на проспекте Вернадского, ты тоже Денис подтягивайся, скажем в 11.00. Сразу все и оформим.

— Отлично, а то мне уже сильно неудобно перед охранной. Выплачиваем зарплату частями… — обрадованно забормотал я. — Только завтра буду не я, а мой генеральный директор, Евменов. У него есть право подписи, а указание я ему дам.

Куц снова промолчал.

— Хорошо, давай, — сказал босс. И вдруг поморщился — А где ты будешь в рабочее время?

— С утра переговоры с тренинговой компанией о переподготовке личной охраны, — солгал я.

— А-а, ну тогда давай, — шеф проглотил ложь.

Дверь резко распахнулась, и в нее протиснулась хозяйка дома:

— Саша, ну сколько можно тебя ждать? — пьяный вопль Ники, разнесся, как мне показалось по всему поселку.

— Иду Никочка, иду… — приподнялся шеф.

Как покорный пес, Ильич поднялся на ноги и побрел в направлении двери. Похоже Балкошкин прав. Все говорило о том, что без «концерта» сегодня не обойдется.

Тихо шелестели листья пальм. На столе дымились нетронутые чашечки с кофе. Когда дверь закрылась, и мы остались вдвоем, Куц сказал:

— Зря ты Денис согласился на предложение. Я бы с тобой потихоньку рассчитался, а так … — он неопределенно махнул рукой. Затем грузно поднялся со стула и пошел в зал. Я вышел следом. Куца, я, конечно, уважал. Он порядочный человек и серьзный руководитель. Но в этом вопросе он, конечно, ошибался.

Мы вышли как раз вовремя — официанты разносили тарелки с горячим.

Я вернулся за стол, чтобы пообщаться с Туром. С Сашей у нас дружеские отношения, к тому же мой ЧОП обслуживается в его банке. Я практикую цигун, а Тур йогу. И, при встрече, мы как обычно, спорим, какая из практик лучше.

Подали аппетитную баранинус овощами. Действительно было вкусно.

Потом я выпил с солистом Большого театра. Баритон был слегка пьян. Говорили естественно о карате, и выяснили, что он хоть и поверхностно, но знаком с Рафаэлем. За это конечно тоже надо было выпить.

— Пойду принесу нам виски, — сказал Родькин, и засеменил к бару. Я сел за стол, а когда он вернулся с бутылкой то налил мне и себе по полстакана. Мы чокнулись и выпили.

Я выпил половину, а баритон весь стакан. Наверное, я напился бы в дребезги, но тут увидел Мадам. Она была совершенно пьяна и настроена весьма воинственно. Скандал становился неизбежным.

Гостям подали кофе, в отполированных серебряных кофейниках. Я наблюдал как официанты разливают напиток по чашкам, но для себя, попросил принести чай.

Нефтяники встали и бормоча дежурные фразы прощания стали торопливо пробираться к выходу. Я тоже поднялся с места, чтобы немного размяться и побрел в направлении выхода, где стал подумывать об отъезде. К тому же Соколов, и Родькин попросили подбросить их до метро.

Неожиданно погас свет, открылась дверь, и официант вкатил в зал столик на котором стоял огромный торт, мерцающий свечками и украшенный разноцветными кремовыми розочками. Загремели стулья, оставшиеся гости встали и запели «Хеппи бест дей ту ю…», и я подумал, что это удачное время чтобы убраться из дома. Шеф с помощью жены задул свечи, вновь зажегся свет, и… мы снова уселись за стол.

Поясница, решительно запротестовала, когда я встал из-за стола. К боли и недовольству собой добавилась изжога. Меня даже прошибла легкая испарина. Зря я столько пью.

Прошло еще минут десять. Музыка уже не играла, и гости слегка приуныли.

Вдруг из коридора за дверью, донесся громкий голос мадам Адамович. Слов было не разобрать, но общий тон предполагал гневную тираду. Потом Мадам открыла дверь по шире, вроде бы собираясь вернуться в зал. Я увидел, что супруги, испепеляют друг друга взглядом словно два боксера перед боем.

Хлебосольная хозяйка — еще недавно казавшаяся гостям зажигалкой, окончательно испарилась, исчезла, а ее место заняла другая: жесткая, расчетливая и хитрая стерва.

— Опять едешь с блядями в Завидово —