— А по-моему, имеет. — Джейкоб не понимал, что делать дальше. Если она будет и впредь смотреть на него так, ему придется снова прикоснуться к ней. Движимый инстинктом самосохранения, он сунул руки в карманы. — Наверное, мы неправильно истолковали сигналы друг друга.

Несмотря на раздиравшие ее чувства, Санни удивилась странному подбору слов.

— Я не… хочешь сказать, мы неправильно истолковали знаки?

— Да, наверное.

На нее вдруг навалилась огромная усталость. Она медленно провела рукой по волосам.

— Вряд ли… Давай назовем то, что было, временным помешательством.

— Что же нам теперь делать?

Если бы она знала!

— Слушай, Джей-Ти. Мы с тобой оба взрослые люди. Значит, давай и вести себя как взрослые.

— Да, я тоже так считаю. — Он натужно улыбнулся. — Извини, что огорчил тебя.

— Виноват не ты один. — Ей удалось улыбнуться ему в ответ. — Все дело в обстоятельствах. Мы здесь одни, электричество вырубилось. Свечи, камин… — Она беспомощно и жалко пожала плечами. — Тут кого угодно занесет!

— Раз ты так говоришь… — Он шагнул к ней. Она отступила назад. Джейкоб решил, что нужно выработать новую тактику. — Но меня тянет к тебе даже и без свечей.

Санни хотела возразить, поняла, что не знает, что говорить, и снова провела рукой по волосам.

— Ложись спать. А я принесу еще дров.

— Хорошо. Знаешь, Санбим…

Она обернулась. Услышав, как он называет ее полным именем, она удивилась и обиделась.

— Мне понравилось целоваться с тобой, — признался он. — Очень понравилось!

Что-то прошептав себе под нос, она закуталась в куртку и бежала на улицу.

День тянулся медленно. Может, Санбим и хочется, чтобы он на время отключился, а ему не спится. Спит он или бодрствует, он здесь. Пока он здесь, он вторгается в ее жизнь. Временами, хотя она пыталась забыться в книгах, Санни так явственно ощущала его близость, что ей хотелось закричать.

Он читал — прямо глотал — роман за романом, которые брал с книжной полки. Сидеть обоим приходилось в гостиной; они по очереди ходили за дровами и следили за тем, чтобы огонь не погас.

Обедали холодными сандвичами, хотя Санни удалось вскипятить над очагом воду для чая. Они почти не разговаривали друг с другом.

К вечеру оба вымотались, устали и злились из-за своего вынужденного заточения. Кроме того, оба втайне гадали, что было бы, если бы они провели день вместе, под одеялом, а не в противоположных углах комнаты.

Джейкоб подошел к окну. Санни тут же демонстративно отошла подальше и поворошила дрова в очаге. Он листал очередную книгу. Она сходила за пачкой печенья. Он принес еще свечей.

— Ты это читала?

Санни обернулась. За час он впервые обратился к ней.

— Что?

— «Джен Эйр».

— Ну да, конечно. — Какое облегчение снова разговаривать! Словно предлагая перемирие, она протянула ему печенье.

— Ну и как тебе?

— Люблю читать о прошлом. Тогда нравы были такими строгими и пуританскими, хотя под покровом цивилизованных манер у всех бушевали страсти.

Джейкоб невольно улыбнулся:

— Ты так думаешь?

— Да. И конечно, книга прекрасно написана… и очень романтична. — Она села на диван, а ноги закинула на ручку. Глаза у нее были немного сонные, а ее аромат — черт ее побери — проникал повсюду. — Некрасивая бедная девушка завоевала сердце таинственного и мужественного красавца.

Он смерил ее озадаченным взглядом:

— По-твоему, это романтично?

— Конечно. А еще в книге есть вересковые пустоши, открытые всем ветрам, и страшная трагедия, и жертва. Кстати, несколько лет назад вышел потрясающий фильм. Ты его видел?

— Нет. — Джейкоб отложил книгу. Озадаченность не проходила. — У мамы дома есть такая. Она любит читать романы.

— Наверное, ей хочется расслабиться после трудного дня в суде.

— Наверное.

— Чем занимается твой отец?

— Так, всем помаленьку. — Сердце ему сжала тоска. Как бесконечно далеко от него сейчас родители! — Он любит заниматься садоводством.

— И мой тоже. Естественно, лекарственными травами. — Санни ткнула в свою пустую чашку. — Но и цветы он тоже любит. Когда мы были маленькие, он выращивал овощи в огородике за кухней. Мы практически питались одними овощами… кажется, я наелась ими на всю жизнь, поэтому сейчас я их избегаю.

Он постарался представить себе ее детство и не смог.

— Как же вы здесь жили?

— Мне казалось, что так и должно быть. — Санни лениво поворошила поленья и села рядом с ним на диван, на секунду забыв о бушующей внутри ее буре. — Я думала, все остальные тоже живут так, как мы. Но потом наша семья переехала в большой город, я увидела море огней, толпы людей, высокие здания. Как будто разбили калейдоскоп и подарили мне кучу разноцветных стекляшек. Когда хотели, мы возвращались сюда, и я очень радовалась. — Зевнув, она снова упала на подушки. — А мне хотелось туда, в шумный город. Здесь почти ничего не меняется, и это тоже хорошо, потому что всегда знаешь, чего ждать. Зато в городе всегда происходит что-то новое. В общем, я люблю прогресс.

— Но сейчас ты здесь.

— Я вроде как сама наложила на себя епитимью.

— За что?

Санни дернула плечом:

— Долго рассказывать. Ну а ты? Тоже городской мальчишка, который жаждет сельской тишины?

Джейкоб отвернулся и долго смотрел в окно.

— Нет.

Она рассмеялась и похлопала его по руке.

— Итак, мы оба очутились здесь; мы два горожанина, вынужденно запертые в глуши Северо-Запада. Хочешь сыграть в карты?

Он тут же повеселел:

— В покер!

— Идет!

Они одновременно вскочили и — этого не могло не случиться! — налетели друг за друга. Он механически взял ее за руку и не выпустил. Напрягся — и она тоже. По-другому и нельзя! Ему с трудом удалось не дотронуться другой рукой до ее лица. Сегодня она ничем не подчеркнула свою красоту. Ни следа косметики. Губы — полные, возбуждающие — не покрыты помадой. Он с трудом оторвал от нее взгляд.

— Ты очень красивая, Санбим.

Внутри у нее все закипело. Стало больно дышать.

— Я же просила не называть меня так!

— Иногда само вырывается. Я всегда думал, что красота происходит от случайного сочетания генов или достигается благодаря некоторым навыкам. Ты меня удивляешь.

— Ты очень странный тип, Хорнблауэр!

Его губы дернулись в подобии улыбки.