Телефон покатился по полу. В голове зашумело.

Где-то на заднем фоне послышались смутно знакомые шаги. Марина не воспринимала реальность, пытаясь осознать услышанное. «Крамова взорвали. Мужа твоего».

Перед лицом показалась низкая фигура. Слишком низкая для обычного человека.

— Марина… что… — словно сквозь вату услышала Марина.

Взорвали? Вот же он. Не взорвали… Не… Слезы сами покатились из глаз неудержимым потоком. Марина рыдала от облегчения и запоздалого страха.

День выдался поистине отвратительным. Утром Лео в очередной раз проснулся злой после чересчур откровенного сна, помянул нехорошим словом свое обещание и пальцем не тронуть Марину, на работу собирался, как на каторгу. Сотрудники, как почувствовав его настроение, старались не попадаться Лео на глаза, все, включая секретаршу, что не прибавило Лео добродушия.

К обеду его раздражало все: жгучее солнце за окном, не особо хорошо холодивший сплит в кабинете, отсутствие людей вокруг, необходимость высидеть очередное нудное совещание с отцом во главе. А самое главное — его раздражало собственное обещание, из-за которого он и думать не мог заговорить с Мариной о своих чувствах.

После совещания позвонил водитель, сообщил, что «мерс» барахлит, нужно везти его в ремонт. Лео дал добро, понимая, что придется просить Сергея пригнать «феррари».

Позвонив брату и попросив об услуге, Лео закопался в бумаги. До окончания рабочего дня оставалось не так уж много времени: нужно было решить множество вопросов, прежде чем отправляться домой.

Когда скрипнула дверь в кабинет, Лео даже глаз от бумаг не поднял. Вошедший почему-то молчал, не желая обнаруживать себя. И Лео все же оторвался от очередного важного документа: Сергей стоял, привалившись к косяку двери, хмурый и злой.

— Что случилось? — Лео редко видел добродушного брата в таком состоянии. Обычно это была его прерогатива — подобным видом распугивать народ.

— «Мерс» подорвали. На СТО.

— Виктор?

— Твой водитель жив. Но с переломами и обширными гематомами в больнице.

— Кто-нибудь погиб?

— Нет. Я позвонил родителям. Сейчас на том СТО пресса.

Лео скривился: снова будут ему кости мыть. Сначала похоронят, потом воскресят, раскидают его фото по всем каналам и газетам.

— Лео. Кому ты перешел дорогу?

— Как будто их мало. Сереж, я жив.

— Волей случая.

Возразить было нечего. Действительно, если бы не неполадки у «мерса», сейчас и Лео, и Виктор уже стучали бы в райские врата. А прогнали бы их оттуда пинками. Лео так точно.

Лео выбросил из головы «черные» шуточки, отложил документы, поднялся.

— Я поеду домой.

— «Феррари» я осмотрел.

Лео кивнул. Он считал, что это было излишней мерой предосторожности. Вряд ли стали бы минировать все машины. Но спорить с Сергеем, явно сильно переживавшим, Лео не желал.

До дома он доехал быстро — журналисты ещё не сообразили, что он выжил, а потому у подъезда его никто не караулил.

Поднявшись в квартиру, Лео собирался поужинать и закрыться в спальне — сил на то, чтобы бороться с влечением к собственной жене, не оставалось.

Собирался, да. Пока не увидел открытую дверь одной из гостиной и Марину, сидевшую боком к двери. Что-то в ее позе привлекло Лео. Что-то было неправильно, не так, как обычно. Что — он понял, когда подошел чуть ближе. Остекленелый взгляд, пустое, без единого проблеска чувств, лицо.

— Марина? Что случилось? — сам того не осознавая, растерянный Лео первый раз назвал ее по имени, не про себя, вслух.

В ответ — слезы, внезапно хлынувшие из глаз. Да в чем дело?!

— Жив, — услышал Лео сквозь частые всхлипы, — слава… богу…

Лео растерянно моргнул: она рыдала из-за него?!

Глава 31

Первый взрыв эмоций прошел быстро. На смену страху и облегчению пришло традиционное смущение. Все же кто муж, и кто Марина, тем более для него. Редкие слезы еще текли по щекам, но судорожные всхлипы уже прекратились. Наверное, на этом все и закончилось бы, а рыдания остались бы лишь неприятным воспоминанием, если бы муж не произнес недоуменно:

— Вы волновались? Из-за меня?

Не до конца потухший костер часто легко разгорается вновь, достаточно одной искры. Так и сейчас: четыре слова, всего лишь, а Марина, позабыв о смущении, резко вскинула голову, сквозь слезы взглянула на мужа, стоявшего в двух шагах от нее, запальчиво воскликнула, не следя за словами:

— Да, из-за вас! Представьте себе! Не все люди куклы, некоторые ещё и чувствовать могут! Даже если их намеренно игнорируют неделями подряд!

Прямо сейчас, произнеся последнюю фразу, Марина поняла, что сказала правду. Не всю, но правду. Муж был ей небезразличен. Она привязалась к нему, думала о нем чаще обычного, а когда узнала о его «гибели», внутри у нее как будто что-то оборвалось.

На лице мужа недоумение сменилось изумлением. В кои-то веки проявлялись эмоции, показывавшие, что перед Мариной стоял живой человек, а не робот.

— Мне казалось, что так и следовало поступать. Разве не об этом мы договаривались перед свадьбой? — в отличие от лица, в голосе эмоций не было.

— Вы поставили меня перед фактом, — сильное потрясение давало о себе знать, Марина забыла о привычной осторожности. — Моего мнения вы не спрашивали. За все время, что мы живем в одной квартире, вы даже не заговорили со мной. Я всего лишь вещь, как это кресло, — Марину несло. Накопившиеся претензии находили себе путь вовне. — Если я вам не нужна, то к чему этот фарс?! Фиктивный брак, да…

— А если нужна? — перебил ее муж. — Если уроды не имеют права на чувства, но тоже хотят, что бы их любили? — Горечь в голосе, затем снова спокойно. — Я пообещал, что не трону вас и пальцем. Я выполнял это обещание.

— Не спросив меня, — уже успокоившись, повторила Марина. — Вы поставили меня перед фактом. И все. Ни вам, ни Вовке мои чувства и желания не интересны. Он меня продал, вы — купили. Но оба даже не спросили, а что мне самой нужно? Сидеть сутки напролет в четырех стенах — не предел моих мечтаний. Не тронете и пальцем? А может, я хотела и хочу, чтобы вы… — Марина запнулась, покраснела, но продолжила, — тронули. Но вы же не спрашиваете никогда…

Глаза снова защипало, и снова от слез, только на этот раз вызванных не страхом, а обидой.

Привычный мир стремительно рушился прямо на глазах, обращаясь в уродливые развалины.

«А может, я хотела и хочу, чтобы вы тронули», — сказала и в очередной раз разрыдалась.

Лео не знал, как ему реагировать. Он вообще в данный момент ничего не знал.