способностях Лео. Последнее не исчезло даже после того, как Лео положил перед Сергеем копию свидетельства о браке.

— И кто она? Я ее знаю?

Лео кивнул:

— Я с ней приходил на званый ужин, или что там устраивала мать, несколько месяцев назад.

— Та девушка, что не из эскорта?

— Ты удивлен?

Сергей хмыкнул:

— Она на тебя смотрела, как мышь на удава. Не знаю, что у вас за отношения, но ты в ее глазах полубог, не меньше.

Лео поморщился: правоту брата признавать не хотелось.

— И дальше что?

— В каком смысле?

— Познакомишь когда?

— Вы уже знакомы.

— Лео…

— Что, Сереж? Родители ее уже видели, даже общались с ней. Свадьбу мы не устраивали. Что ещё не так?

В ответ снова красноречивый взгляд: Сергей явно считал, что Лео пора посетить психотерапевта.

— Представляешь реакцию матери, когда она узнает?

Лео равнодушно пожал плечами:

— До ближайшего торжества ещё как минимум месяц, так что повода как такового нет.

— Мумия ты, Лео, бесчувственная, — выдал Сергей.

Лео промолчал. Не бесчувственная. Вот только чувства проявлять не привык.

Глава 27

Первые два летних месяца уступили место третьему, самому жаркому, «славившемуся» ярким палящим солнцем и спертым воздухом в городах. Те счастливчики, что могли похвастаться сплит-системами, кондиционерами или, на крайний случай, вентиляторами, старались не появляться за стенами квартир и домов.

Марина с некоторых пор принадлежала к этой категории граждан и, сломив гордость, осваивала покупки через Интернет. Деньги на все необходимое давал ей муж. И это было странно и непривычно. Вовкины заповеди разлетелись на мелкие осколки при столкновении с реальностью. «Никогда ни у кого не берите взаймы, не заставляйте чужих людей платить за вас. Имейте гордость, умейте рассчитывать только на самих себя. Общайтесь с себе подобными». Марина старалась, изо всех сил старалась жить так, как учил старший брат, якобы знавших жизнь лучше младших сестер. И привело это к фиктивному браку с одним из богатейших людей города. Сам Вовка почему-то забыл о своих наставлениях, когда решил буквально продать любимую младшую сестренку. На самого себя он рассчитывать не пожелал. Да и общение с «себе подобными» Марину тоже смущало. У «подобных» Вовке не находилось нужной суммы, что бы закрыть долги их семьи.

Так что, первое время сжав зубы, а потом и убрав в самый темный угол души Вовкины поучения, Марина тратила средства мужа. Как-то само так сложилось, что все хозяйственные проблемы легли на ее плечи. Привыкнув дома готовить и убирать, Марина, боясь лишний раз показаться на улице, в новой квартире занималась тем же самым. Продукты, «химия», при необходимости посуда — Марина тратила мало, брала только то, к чему, как она видела, привык муж. И всегда поражалась суммам в чеке. Себе, правда, тоже пришлось купить и одежду, и белье. Да и канцелярские товары перед новым учебным годом тоже были необходимы.

С мужем они жили вместе уже три недели. Он по — прежнему обращал на Марину мало внимания, как и обещал, не приставал. И, надо сказать, Марину такое поведение немного разочаровывало. Не то чтобы она ожидала именно сексуальных домогательств. Но даже лишнего взгляда в ее сторону муж не допускал. Вел себя по-прежнему холодно, отстраненно. Лишь изредка в его голосе прорезалась ирония, подчеркивавшая, что перед Мариной все же человек из плоти и крови, а не андроид.

Марина оторвалась от столь желанного когда-то пейзажа за окном. Парк остался на месте, зеленые кроны деревьев продолжали радовать взор желающих. Вот только ожидаемой радости от сбывшейся мечты Марина не испытывала.

«Вышла, называется, замуж, — с горечью подумала она, — ни чувств, ни отношений, ни секса. Ничего. Я для него как та муха — нет меня рядом, можно не бояться, что прихлопнет».

На самом деле бояться мужа Марина перестала. А вот смелости заговорить самой, попытаться объяснить свои мечты и желания, у нее не хватало.

Марина посмотрела на часы: полседьмого. Через полчаса-час муж вернется домой. Ужин был готов. Дома тоже было убрано. Телевизор, последней модели, с кучей каналов, надоел. Сайты в Интернете тоже не привлекали.

Марина решительно не знала, чем себя занять.

Мать, как и следовало ожидать, закатила нечто вроде истерики с обвинениями и скандалом. «Ты, мой сын, я ночей не спала, тебя нянчила, бездушный манекен», — и прочее в том же роде. Лео, конечно, мог бы напомнить, что их с Сергеем сразу же после родов передали нянькам, что оба они были искусственниками, а не спала мать по ночам уж точно не из-за них. Но он промолчал, не желая ещё сильнее раздувать скандал. Зато ответил отцу, когда вместе с ним оказался в его рабочем кабинете:

— Никакой свадьбы, никакого приема.

— У матери день рождения скоро, — напомнил отец. — Ждем вас обоих. Обоих, Лео.

Видимо, вместо приема. Похвастаться невесткой. Как же, старший сын женился. Лео обдумывал отказ, когда отец добавил:

— Семейный вечер. Мы с матерью, Сергей и ты с женой. Все.

— Обещаешь? — уточнил Лео.

Отец кивнул:

— Обычный ужин, никакой пышности. Просто пообщаемся.

— Предыдущего общения вам было мало?

— Тогда ты приводил ее как невесту, — напомнил отец, — сейчас у нее сменился статус.

По мнению Лео, причина выеденного яйца не стоила. Но он все же кивнул:

— Хорошо, будем.

Представив себе, как отреагируют родители на их с Мариной взаимное «выканье», Лео подавил усмешку. Он, конечно, в любой момент мог на «ты» перейти, но глубоко сомневался, что Марина себе позволит «тыкать» ему.

Теперь, живя вместе с ним, она заняла должности и кухарки, и уборщицы, и экономки. И продолжала смотреть на него, как заметил Сергей, словно на полубога. А он… Он боялся лишний раз к ней прикоснуться и потому старательно избегал ее общества — нервы все же были не железными.

Сегодня вечером, вернувшись от родителей, он нашел Марину на кухне — она заканчивала готовить ужин.

— Добрый вечер, — Лео прошел в комнату, сел на стул и, не дожидаясь ответа, продолжил. — У матери через три дня день рождения. Нужно прийти с подарками. Не планируйте ничего на тот вечер.

— Хорошо, — покладисто откликнулась Марина.

Лео вдруг захотелось, чтобы она хоть раз в жизни посмела с ним поспорить, потребовать чего, настоять на своем. Нет, зажатость и скромность не позволяли. Этакая монашка, насильно вытащенная из кельи. Вдохнуть при нем лишний раз боится.

Чтобы не накручивать себя ещё больше, Лео слез со стула и, переваливаясь, вышел. Сначала — в ванную, потом — в кабинет, работать, пока не уснет прямо за столом.

Нет, все