Расклеенные по всему городу афиши сообщали, что фламин Маркеллин, служивший раньше пресвитером в самом Нааре, сейчас дает открытые шоу-лекции, разъезжая по Луарции. Вот и до провинциального городка Ажен добрался. Местный красный пресвитер милостиво предоставил для Маркеллина лекторий своего прихода и объявил, что каждый, кто считает себя достойным мужчиной или желает таковым стать, обязан прийти на выступление мэтра.

Жара и неприятная компания нервировали Яму. Перед ним стояло всего трое, позади еще два десятка изнемогающих и озлобленных от жары людей. На самом деле Яма пришел в числе опоздавших, и основная масса зрителей уже давно расположилась в зале. Теперь очередь внезапно забуксовала, привратник закрыл двустворчатые двери и никого не пропускал без всякой на то причины, при этом уверял, что свободные места еще есть, нужно подождать. Сколько именно – неизвестно. Вопросы он игнорировал и в ответ лишь хмуро смотрел из-под крупного лба, напоминая безмолвного языческого истукана. Очередь роптала, но никто не расходился.

Яма пешком преодолел длинный путь на юг в Луарцию, рассудив, что если уж погружаться в зловонную жижу баализма, то делать это в стране, где культ наиболее популярен. Распространению баализма в Луарции способствовало соседство с Нааром, где, согласно официальным источникам, зародился баализм, кроме того, луарцы сами по себе слыли эмоциональными и страстными людьми, равно любящие вино и острую шпагу, так что религия без запретов и обязанностей пришлась им по душе. Луарция была родиной рыцарского Ордена Совершенства, и в Бовангре, столице, заседал орденский капитул. Орден с его героической историей войны с народом Кха в Четвертую эпоху всегда считался среди луарцев национальной гордостью, и когда около ста лет назад Великий магистр ордена предал Путь, провозгласив идеалы баализма новым кодексом, культ стал в Луарции особенно престижным.

Остановился Яма в небольшом городке Ажен и снял комнату без удобств. В провинции, подальше от промышленных городов и столицы, он чувствовал себя вполне привычно, да и денег хватило бы лишь на поезд до Бовангры – а что потом? К тому же в Ажене было четыре прихода: желтый, красный, голубой и зеленый. Не хватало только храма Оранжевого баала – любители смеха и юмора чаще встречались в крупных городах, где артисты, шуты, циркачи и комедианты содержат постоянные заведения. Все это он вычитал в бюллетене о состоянии приходов, который раздавался вместе с местной газетой за половинку медного денье.

Сначала он посетил приход Зеленого баала. Сегодня вместо наставлений от фламина там дегустировали вино и другие напитки, в том числе весьма сомнительного свойства. Когда пришел черед Ямы, он не смог себя пересилить и проглотить дурманящее пойло, вызвав насмешки и непонимание баалистов. Раздосадованный неудачным началом он покинул зеленый приход и спонтанно приткнулся к очереди на выступление Маркеллина. Но похоже и теперь его ждал провал, поскольку очередь остановилась, как вода в напрочь засоренной раковине. В общей сложности не меньше часа он провел в ожидании на жаре, железный посох нагрелся от солнечных лучей, держать его было невыносимо.

Сквозь закрытые двери доносились голоса, как будто фламин уже начал речь. С какой стати он, Яма, стоит вместе с этим сбродом людишек, алчущих стать самыми сильными и победоносными, возвыситься и добиться власти благодаря учению Красного баала? Каждый из них хочет идти по головам себе подобных и урвать у жизни лучший кусок. У Ямы же есть миссия, он здесь не ради себя…

Яма вышел из очереди и, обойдя стоявших впереди, поднялся на дощатую террасу, где стоял привратник. Сзади раздался гневный окрик, кажется, его как-то обозвали и пригрозили. Яма не стал вступать в перепалку и даже не повернулся. Никто не станет без предупреждения бить в спину, во всяком случае, не решится при толпе свидетелей – зазорно. Привратник буркнул: "Встань на место". Яма подошел к нему вплотную, оказавшись на голову выше, однако почти вдвое уже.

– Мне нужно внутрь прямо сейчас, – сказал он.

– Всем нужно. Чем ты отличаешься?

– Тем, что мне нужно и можно, – сказал Яма, приподнял посох и резко опустил на ногу привратнику. Тот ахнул и зашипел от боли.

С больной ногой никого не догонишь и без опоры сильный удар кулаком тоже не нанесешь. Яма надеялся, что не сломал ему кости. Он шагнул вперед, распахнул двери и опешил, встреченный аплодисментами и улюлюканьем. Собравшиеся в зале вставали со стульев и с энтузиазмом били в ладоши, кто-то хохотал. К нему подошел мужчина в черном мундире с эполетами, на груди ярко выделялся кулон с красным камнем – инсигния фламина Красного баала.

– Приветствуем победителя конкурса! – воскликнул он зычным голосом. – Господа, вот о чем я говорил. Пробивной характер. Если стоять в каждой очереди и стучаться в каждую дверь, то разве так добьешься хоть чего-нибудь? Запомните, дорогие друзья, добиваться – от слова бить! Как тебя зовут, юный победитель?

Сомнений не было, перед ним Маркеллин, приезжий фламин. Офицерский мундир говорил об армейском прошлом, широкие плечи, крепкие запястья и неровно сросшийся сломанный когда-то нос выдавали бойцовский характер. Лицо было мясистым и покрасневшим будто от сильного смеха, вокруг рта чернел узор из усов и бороды. Яма назвался.

– Явно не из местных, – хохотнул Маркеллин. – Как и я! Проходи, садись в первом ряду, для тебя припасено место. На сегодня конкурсы закончились.

Прихрамывая, к фламину подошел привратник и вполголоса что-то сказал. Маркеллин, улыбаясь, похлопал его по спине и велел запустить остальных. "Постоят вдоль стен" – сказал он.

Чувствуя на себе десятки взглядов, Яма пробрался к своему месту и сел. Лицо горело, как будто он заглянул в кастрюлю с кипящим супом. Мыслей было мало – все вытеснили эмоции – но где-то в уголке сознания он понимал, что складывается все удачно. Сейчас он сошел за своего, и даже приобрел некий авторитет в глаза этих помешанных.

Перед рядами стульев был невысокий помост с кафедрой, а за ней возвышалась статуя Красного баала, высотой почти под самый потолок. Яма не разбирался