Даже казначей сам заносил жалование. Но это только потому, что любил делать заказы и для себя. Младшим офицерам готовили отдельно. У них был свой повар, на которого они скидывались, но он был забран из трактира и высокой кухни не знал. Они тоже часто заходили по болтать. Хотя, с Выкормышем это было сложно.

Выкормыш не стал заставлять себя ждать. Все эти пол года, офицер не выражала никаких желаний, не давал указаний и не заходил. Только иногда его слуга передавал, когда будет больше едоков.

Выкормыш только натянул берет и сразу пошел. Мальчишка следовал за ним. За пол года мальчишка не перестал его бояться. Но в рот заглядывал и перенимал каждое слово. Учился всему, что Выкормыш рассказывал.

— Милорд!? — Выкормыш чуть поклонился, снимая берет и вернул его на место.

— Твои рекомендации, освобождение от службы и листок ветерана. — слуга передал бумаги с печатью — Я уезжаю вечером. Война закончилась. Столько людей тут больше не нужно. За год тут всех разгонят.

— Благодарю вас, милорд.

Выкормыш сидел и с удовольствие разглядывал свои бумаги. С такими, можно было легко передвигаться по стране без всяких проблем. И даже законно выехать. Или пристроится в замок. Не самый большой, но офицер отдельно отметил, что традиции этикет и блюда, положенный его персоне были полностью соблюдены даже в условиях фронта. Смешно. В школе таких как он, считали местной чернью. Тут же, на земле, это был верх знати, которую можно увидеть лично. Тут даже никто не удивился, что Выкормыш завел мальчишку и приодел его, только чтобы носить поднос от палатки до палатки. Пятнадцать шагов. Объедки с офицерского стала, мальчишка раздавал прям тут же, обозным детям по младше. И сразу отдавал девкам мыть посуду.

— Господин? — мальчишка как мог давил слезы.

— Дурак. Ты выжил. Пережил войну. И может никогда не попадешь на следующую.

— Господин, возьмите меня с собой.

— У тебя есть имя? Которое дали при рождении.

— Я спрошу! Тетка Урга должна помнить! Она тут давно!

— Пойдем. Я выпишу тебе документы у обозника. Завтра с утра выезжаем.

Разворовывание казенной кухни прошло легко и быстро. Много Выкормыш не брал. Только то, что нужно в дороге и разного провианта. Лошадь казначей не то что согласился продать, подарил обе. Так что следующим же утром две фигуры покинули это место, даже не оставаясь на праздник. Хотя к рассвету пьянка уже дошла до центра поля. А маги обеих сторон и вовсе заняли бывший шатер офицера.

Нищета. Вот что встретило на дорогах. Старики с детьми как-то пытались возделывать огороды. Поля почти полностью были пусты. Собаки не было не одной. Единственная кошка нашлась в храме, что встретили на пути. И только там нашлась еда, которую согласились продать за деньги. Ночлег же можно было найти и так. Лишние дома были в каждой семье. За кусочек сала пускали в свой дом, переселяясь в стылые халупы рядом. Сало тут же скармливалось самому сильному из внуков, чтобы хоть один выжил. И каждый спрашивал, а мужики то когда с войны пойдут? Сборщики в солдаты тут по лютовали изрядно. В землях Вовчика так не было. Значит последний год войны дался особенно тяжело. Потому и мир.

— Господин! Мы вас грабить будем! — мужики, вышедшие из леса толпой, даже поклонились сперва.

Выкормыш с сомнением оглядел себя. Господин? Может лошадь? Или скорее слуга. Но идти пешком не вариант. Да и одежды беднее не было.

— Война закончилась. Идите по деревням. Больше сборщики не придут. А скоро и мужиков не нужных с фронта гнать будут. Через полгода так толпами уже. — Выкормыш готов был убить их всех. У него не было жалости. Но то ли слишком холодный и равнодушный тон, толи глаза. Но народ по слушался. Отошел с пути. Стал спрашивать. Милош даже показал свою бумагу ветерана. Читать ни он ни мужики не умели, но откуда бы у пацана была бы государственная бумага, если не ветеран? Выкормыш был уверен, что та тетка соврала, называя пацаненку имя. Или не помнила, или по лучше дать хотела, раз судьба улыбнулось ему. А может баба на войне наслушалась, и в честь кого по благородней имя сыну дала. Вот и пригодилось.

Следующие разбойники встретились только через месяц. Может потому, что в города Выкормыш не заезжал.

Выкормышу хватило одно взгляда. Эти не были мужиками. Не были голодны. Оружие было, не палки. Раньше, чем малой успел обгадить седло, Выкормыш выставил руку. Разбойники иссохли в пыль и развалились на глазах. Крик быстро перешел в сопение и свист. А потом и вовсе наступила тишина. Вот тут уже седло ничего не спасло.

Выкормыш сурово посмотрел на малого.

— До ручья теперь так ехать и будешь. Там по стираешь.

— Господин!? — в глазах мелкого было столько страха и вопросов.

Выкормыш достал из торбы с салом сверток в полотенце.

— Морда, скучал? — обложка беззубо улыбнулась — Хочешь нового ученика? Только он читать не умеет и силу не пробудил. Тогда дарю. Он твой.

Мальчишка смотрел на книгу с ужасом. Руки дрожали. Обмочиться второй раз он не смог.

— Ты книгу то открой. Он тебе буквы расскажет. Он знаешь сколько рецептов замковой кухни знает? И не только. Морда в замке рос. При кухне. Это его потом заметили и на мага обучили.

— Он вас магии учил? — Спросил малой.

— И он, и другие. Только маги на войне долго не живут. В кухне всяко лучше. Ты книгу на пояс пристегни, на цепь. И за пазуху прячь.

Выкормыш был доволен. Кто бы знал, что в мальчишке он почувствует силу. Если бы тот так не пересрался со страху, то может и год бы еще не увидел.

Первый город, в который решили зайти, был уже достаточно далеко от войны, что бы ее тут так сильно заметно не было.

Не желая платить на входе, Выкормыш показал бумагу ветерана. Малой тоже. Так что слухи дошли до трактира раньше, чем Выкормыш туда доехал.

— Господин ветеран, на той площади трактир по лучше. — сказала женщина на перекрестке

— Спасибо.

Трактир по местным меркам был очень приличный. Лучший в городе. Может даже с комнатами для благородных. Для магов уж точно. Малой во все глаза смотрел на город всю дорогу. Тут войны словно не было. Рабочих мужиков и мастеровых было полно. Дети стайками бегали по улицам. Бабы спешили по своим делам. На улице орали коты, деля территорию и пугая лошадей.

Выкормыш зашел в трактир и тут