– Он все еще знакомится с повзрослевшей тобой. – Джинн сняла ложку пенки со своего капучино.

Клео подперла голову рукой. Перед глазами пронеслись воспоминания о том, как именно Джек «знакомился» с ней.

– На днях он поцеловал меня. Был пьян в стельку, но все-таки поцеловал. – Она до сих пор чувствовала его прикосновение.

Джинн просияла и явно заинтересовалась. Даже подалась вперед, не донеся ложку до рта.

– И что?

– А потом извинился.

Джинн издала звук, означавший одновременно сочувствие и удивление.

– Бедный Джек.

– Это Джек бедный?!

Предательница Джинн улыбнулась:

– А что потом?

– Ничего. Хотя нет, я влепила ему пощечину. – В ответ на озадаченный взгляд Джинн Клео махнула рукой. – За извинения. На следующий день мы об этом поговорили. И поссорились. Джек сказал, что должен думать за нас обоих. Будто у меня вообще нет права голоса. – От одной мысли об этом Клео объяла злость. – Теперь ни поцелуев, ни разговоров. И ничего уже не сделаешь.

– Я ничего не сделаю, а вот ты вполне можешь.

– Я?

– Да, ты. – Джинн пристально посмотрела на нее. – Ничего ведь не мешает тебе взять инициативу в свои руки.

Клео нахмурилась, обдумывая предложение.

– Кажется, нет.

Но разве может домашняя девочка Клео Ханиуэлл тягаться с женским идеалом Джека? Хочет ли она знать ответ на этот вопрос? И сможет ли потом с этим ответом жить? Есть только один способ это выяснить.

Джинн принялась стучать ногтями по столу и отвлекла Клео от ее мыслей.

– Если он тебе нужен, сделай что-нибудь. Пусть он точно знает, чего ты хочешь. А остальное предоставь ему.

Еще ни разу Клео не отказывалась принять брошенный вызов. Теперь она стояла у шпалеры, прикрепленной к стене дома под окном Джека, и, закусив губу, играла с молнией черного обтягивающего костюма. Кожа от нового кружевного комплекта ужасно чесалась.

К счастью, раньше никто не просил ее о чем-то невозможном или хотя бы опасном.

До недавних пор.

Теперь она сама себе бросила такой вызов. Ради Джека. Ради того, что может между ними произойти, если он позволит.

Клео знала, что рискует разбить себе сердце, а взглянув вверх, решила, что может еще и шею свернуть. Но оно все же того стоит.

Луна на ее стороне. Слабый свет, пробивавшийся сквозь листву, освещал ее собственную лестницу на небеса. Клео сорвала цветок плюмерии и воткнула в волосы. Взглянула на часы. В комнате Джека было темно уже пятнадцать минут.

Она хотела дать ему время расслабиться и успокоиться, поскольку последние несколько дней холодный и погруженный в себя Джек брал верх над Джеком, которого она за две недели видела всего пару раз мельком. Теперь только от нее зависит, появится ли второй Джек.

Веселый Джек, который взобрался в это самое окно в первое утро после приезда. Внимательный Джек, который утешал ее и разговаривал с ней в комнате Джерри после оглашения неприятного завещания.

Пьяный, всклокоченный и однозначно опасный мужчина, который прижал ее к стене и поцеловал. Вспомнив это, Клео почувствовала, как тепло собирается внизу живота.

Если он не собирается ничего предпринимать, она сама сделает следующий шаг к близости. К близости, которая будет значить гораздо больше, чем просто секс. Станет нерушимой связью, куда бы Джек ни поехал и как бы ее ни отрицал.

По коже бегали мурашки, в животе крутило, но Клео полезла вверх.

– Ладно, Джек. – Она поставила босую ступню на первую перекладину. – Готов ты или нет, я иду.

Клео подтянулась вверх. Сердце бешено стучало, тело объяло нервное возбуждение. Она упорно поднималась, стараясь не глядеть вниз. Джек сделал это с больным плечом, значит, не так уж это и сложно.

Ладони вспотели. К горлу подкатил ком. Ветви тихонько стучали в окно первого этажа. Где-то на вечеринке играла музыка, тяжелые басы ухали в воздухе, и кровь в голове пульсировала им в такт. Оставалось еще несколько футов.

Вот черт! Не то окно! Из двух окон в его спальне Джек оставил открытым не то, которое нужно.

«Только не смотри вниз!»

Но Клео посмотрела вниз. Голова жутко закружилась. Спуститься теперь точно возможности не было. Одной рукой она вцепилась в шпалеру так, что пальцы побелели, другой постучала в окно.

– Джек! – Ее голос был не громче шепота. Почему-то казалось, что, если она заговорит громче, свалится вниз. Клео стиснула зубы и попыталась еще раз: – Джек!

На этот раз получилось громче. Тело напряглось как сжатая пружина. Даже мышцы заболели, так крепко она держалась.

В окне появилось лицо. Слава богу! Она чуть не застонала от облегчения.

– Что за черт?!

Эффектное появление!

– Это я, Джек! Открывай!

Рама со скрипом поднялась, Джек, перегнувшись через подоконник, выглянул наружу:

– Боже! Ты спятила?

Теперь Клео могла разглядеть лицо. И тело. Обнаженное тело.

– Просто помоги мне залезть. – Спокойный, ровный голос. И далеко не столь спокойный пульс.

Две сильных руки высунулись из окна и втянули ее внутрь с такой легкостью, будто она весила не больше окружавших ее теней.

– Спасибо.

Ее героическая попытка появиться красиво потерпела крах. Ноги превратились в желе. Грудь болела, легкие горели огнем. Клео вцепилась в спасшие ее руки.

– Что ты тут устроила, черт побери? – Его низкий голос не сулил ничего хорошего. Выражение лица тоже.

На плечах, руках и груди Джека лежала полоска лунного света, дымчато-серые с серебром глаза блестели в полумраке.

– Я хотела увидеть тебя.

Клео опустила глаза. Замерла в восхищении. Кровь в венах превратилась в ртуть. Его тело было великолепно. И на ее глазах становилось все великолепнее.

– Мои поздравления. – Голос Джека был низким и недовольным. – Думаю, можно сказать, что это твое достижение.

Он взял ее за подбородок, и у Клео не осталось выбора. Теперь она вынуждена была смотреть ему в глаза, не видя действа, разворачивавшегося внизу.

– Выслушай меня, Клео, выслушай внимательно. Никогда больше не делай ничего подобного. Даже не пытайся. – Он крепче сжал ее подбородок. – Поняла?

– Нет, не поняла. – Она оттолкнула его руку. – Себе ты рисковать позволяешь, а мне нет?

Тубы Джека вытянулись в линию, тонкую, как лезвие ножа.

– Ладно. Пусть будет по-твоему. На этот раз.