Мог ли он ее винить? Тяжело вздохнув, Джек открыл коробку. Журнал Rolling Stone и какие-то личные вещи. Он отложил все это в сторону, чтобы сдать на переработку, и заглянул глубже.

Фотографии. Черно-белые. Отец предпочитал драматичную игру света и тени, тогда как Джек больше любил живость и яркость красок. Талант к фотографии у него с детства. Пожалуй, единственное хорошее свойство, доставшееся от отца.

Он просмотрел несколько фотографий в стиле ню. Везде одна и та же женщина, хорошо сложенная брюнетка.

Чье это? Отца? На последней фотографии брюнетка обнимала восемнадцатилетнего Джека в смокинге. Обнаженная. Что за… Джек не верил своим глазам. Отцовская работа, монтаж. Тот любил экспериментировать и свел два кадра. Но зачем?

Джек вспомнил разговор с Клео. Что она сказала? «А ты прямо все знаешь о том, как фотографировать голых женщин. Я видела доказательства». Он скомкал фотографию и бросил в стену. Отец пытался очернить его в глазах Клео. Ублюдок!

Его переполнило отвращение. Где предел скрытым талантам этого мужчины? Мужчины, который был его отцом.

Не менее ужасная мысль промелькнула у него в голове. И не впервые. Он унаследовал гены отца. Лжи в фотографиях Джека не было. Но вот насилие…

Взволнованный, он подошел к окну. Разве он не избивал всех, кто пытался притронуться к юной Клео? Как, например, того придурка, который рассказал Скотту, что хочет с ней сделать. Удовлетворение от удара. Запах теплой крови. Можно ли считать его жестоким человеком?

Однозначно. Он сжимал прижатый к раме кулак до тех пор, пока ногти не впились в ладонь. И не важно, что тот парень ударил первым. Ничего не знавшая о предыстории, Клео была шокирована поведением Джека, когда все вскрылось. Отец и бровью не повел. Яблочко от яблоньки…

Вот еще одна причина держаться подальше от Клео.

Никто не был для нее хорош, потому что Джек сам хотел ее заполучить.

Поэтому ушел шесть лет назад.

Поэтому уйдет снова.

Потому что сам для нее недостаточно хорош. Семья и привязанность.

Сегодня было легко сохранять дистанцию, потому что еще утром Клео куда-то упорхнула, и с тех пор Джек ее не видел. Он посмотрел на часы. Четыре.

Интересно, где она сейчас?

– Нам надо устроить девичник, – предложила Джинн, когда они с Клео шли по торговому центру, облизывая вафельные рожки с мороженым. По субботам Джинн закрывала салон в час, и они проводили весь день вместе.

Клео рассказала о неудаче с Джеком, Джинн чувствовала, что должна поднять подруге настроение.

– Хорошая идея, – ответила Клео, чувствуя, что обязана принять предложение, хотя предпочла бы провести вечер в постели с книгой или с бутылкой заглушавшего мысли красного вина.

– Проведем девичник дома или пойдем куда-нибудь? – Джинн лизнула шоколадное мороженое с орешками пекан.

– Пойдем. Однозначно, – откликнулась Клео и откусила кусочек от клубничного рожка. – Прошло три недели с тех пор, как Джек со Скоттом раскачали город. Теперь наша очередь.

– Хочешь, чтобы все было чинно и благородно или жарко и неприлично? Жарко и неприлично, как в ночном клубе, – уточнила Джинн.

К гормонам добавился образ Джека. С голым торсом и лоснящейся на солнце бронзовой кожей он помогал копать клумбу под солнечные часы. Она вспомнила костюм Женщины-Кошки. Гормоны бушевали. Джек недосягаем. Хватит с нее унижений.

– Лучше чинно и благородно. Не думаю, что готова к чему-то жаркому и неприличному.

Но это не означает, что одеваться надо скромно. Увидев розовый топ с глубоким вырезом и пышную шифоновую юбку в тон, Клео остановилась перед витриной.

И уставилась на собственное отражение. Скука, скука, скука, скука. Топу, надетому на ней, не меньше четырех сезонов. Она вообще не вылезала из джинсов и мешковатой одежды. Когда на ней в последний раз было что-то женственное, что-то такое, от чего у Джека глаза бы на лоб полезли?

Клео пожала плечом. Не то чтобы ее волновало, что он думает. Лгунья. Правильнее сказать: хотела бы, чтобы он увидел, что теряет.

– Интересно, а у них есть эти вещи моего размера?

В квартире Джинн Клео переоделась. Джинн одернула воздушную многослойную юбку и отступила назад с улыбкой.

– Сногсшибательно с большой буквы «С». Уверена, что не хочешь пойти в какое-нибудь более людное место, всем показаться? По-моему, глупо есть морепродукты «У Ритци», когда можешь отправиться в ночной клуб с доброй старой Джинн. Все мужчины будут у твоих ног.

Клео медленно повернулась перед зеркалом, чтобы взглянуть на себя со спины.

– Мне не нужны мужчины у ног.

– Ладно, пусть не у ног.

– Ха-ха.

Клео чувствовала себя Золушкой, собирающейся на бал. Топ сидел как перчатка, открывая соблазнительную ложбинку между грудей и намекая на большее. Тонкая, украшенная блестками линия начиналась на единственной узкой бретельке, спускалась на топ и вилась по нему вокруг тела. Образ завершали розовые босоножки на шпильках, состоявшие из тоненьких ремешков, а под одеждой скрывались специально купленный бюстгальтер без бретелек подходящего цвета и ярко-розовые стринги. Последние были импульсивным приобретением. Многослойная шифоновая юбка, заканчивавшаяся чуть ниже колен, добавляла оригинальности.

По телу теплой волной разлилось удовольствие. Неплохо. Совсем неплохо. Она взглянула на свое лицо. И настроение сразу ухудшилось. Она не Золушка, а по-прежнему Клео Ханиуэлл. И что самое ужасное, Златовласка.

– Мне нужна фея-крестная с волшебными ножницами. – Она повернулась к Джинн. – Ты не подстрижешь меня?

– Конечно. Немного подравнять кончики не поме…

– Нет, подстриги коротко. Я серьезно. Совсем коротко. – Клео развела большой и указательный пальцы, показывая, сколько состричь. Но не стала говорить о фотографии, на которой к Джеку липла та девушка Лиана – с короткой стильной стрижкой.

Златовласке – Барби придется исчезнуть.

– Боже! – Джинн выпрямилась, удивившись. – Да я бы убила за твои волосы, а ты хочешь их отрезать! Хорошо подумала? А что скажет Джек? Он с ума сходит по твоим волосам!

Клео отвернулась к зеркалу и увидела бунт в своем взгляде.

– Я делаю это не для Джека.

– Конечно. К черту Джека. Он ведь идиот. Женщина имеет право поступать так, как ей хочется. Но это все равно радикальные перемены.

– А мне как раз этого и хочется. – Клео предвкушала перемены. Сняла новую одежду.

Джинн бросила ей старую рубашку:

– Ладно, начнем.

Несколько часов спустя Клео стояла перед собственным зеркалом и рассматривала новый образ с ужасом и радостным возбуждением.

Возвращаясь домой, она спрятала волосы под шляпой от солнца, но в этом не было необходимости, Джек дремал перед телевизором, пока Швеция и США сражались за кубок открытого чемпионата Австралии по теннису.