А после он несет меня в спальню. И там я позволяю ему делать всё, что он хочет. Это ощущение абсолютного доверия человеку, когда нет страха, что он может причинить боль, предать или уйти. Он просто есть, он рядом, и мне хорошо. Разве это не то, к чему стремится каждый влюбленный человек? Быть спокойным, быть любимым и счастливым.

– Тебе не больно? – спрашивает он, входя в меня.

– Немного, – хотя я думала, что после первого раза дискомфорта уже не будет.

– Ты привыкнешь ко мне. Надо просто чаще заниматься любовью.

Любовь. Он повторил это слово только сегодня несколько раз. Не секс, а любовь. И я начинаю понимать разницу между двумя понятиями. Секс может быть отдельно. Любовь – никогда.

Я, действительно, очень быстро привыкаю. Сначала по привычке зажатые мышцы ног расслабляются, пропуская моего мужчину глубже. Ощущения становятся острее. Какое-то время это граничит с болью, но затем остается только эрогенное раздражение. Я закрываю глаза и падаю в этот омут. А Мацуев просит: «Смотри на меня, Эля. Я хочу видеть, как тебе хорошо».

Его глаза такие черные, что напоминают мне ночное небо. Он смотрит прямо, не отводя взгляд. И с каждым новым толчком я ловлю его вдох. Мы сливаемся не только телами. Наши души как единое целое. Он мой.

Мацуев засыпает первым. А я лежу на его плече и смотрю, как узоры на стенах причудливо преломляются под отблесками гирлянд, светящими через раскрытое окно. Стены не пропускают сторонних звуков. И кажется, что мы в этом мире одни.

Я добилась своего. Мне удалось вернуть не только его расположение, но и получить любовь. Об этом я даже мечтать боялась.

А с другой стороны я почти ничего для этого не сделала. Мацуев сам приехал за мной. Он хотел, чтобы мы были вместе.

Мы просто с ним совпали.

* * *

А в понедельник утром меня вызвала к себе замдеканша. И разгневанная сначала смотрела осуждающе, видимо, надеясь, что во мне проснется совесть. Я ведь опрокинула её конкретно с заговором против Майоровой. Обещала появиться на следующий же день, а сама отыскалась только через четыре. Но как я могла променять выходные с Мацуевым на этот скучнейший разговор с занудной теткой?

– Эля, ты говорила со Светой?

– Конечно. Она мне всё рассказала.

– Неужели? – Наталия Игоревна сначала не поверила. – Так просто взяла и рассказала?

– А ей нечего было скрывать. С нашим учредителем у Майоровой нет никаких отношений. Он вообще не в её вкусе.

Может, последнюю фразу и не стоило говорить. Всё-таки, она компрометирующая. Но я решила, что для убедительности подойдет. Пусть замдеканша не сомневается: Мацуев чист. Он наших девочек не трогает. Кроме меня, разумеется. Но это отдельный случай. Я бы сказала: единственный.

– Значит, ничего нет, – Наталия Игоревна ещё сомневалась. – А что она тогда делала у него в квартире?

– А она не была у него. Заходила к другому человеку. Это случайное совпадение.

На самом деле я не знала, к кому ходила Майорова. Да мне это было неинтересно. Я верю Мацуеву. Никакая другая девка ему нафик не нужна. Может, внешне он и выглядит как ловелас, но это оттого, что слишком уж красив. Я ведь тоже изначально повелась на его внешность. Только потом узнала, что внутри он ещё прекраснее.

– Ладно, Эля. Будем считать, что это правда. Но я бы не стала выпускать нашего учредителя из поля зрения. Возможно, он встречается с кем-то ещё.

– Если и так, Наталия Игоревна, какая вам разница? Пусть встречается, с кем хочет.

Замдеканша побледнела. Затем покрылась пунцовой краской. Хотела что-то соврать, но выдала себя. В общем, можно мне больше ничего не говорить. Я поняла, в чем суть. Наша дорогая Наталия Игоревна, вся такая правильная тетенька, сама положила глаз на моего Мацуева. И шпионит за ним, стерва.

– Я всё равно выясню, кто он такой, – пообещала она.

– Хорошо, допустим, вы узнаете, кто его пассия. Дальше что?

Замдеканша сверкнула злыми глазами.

– А это, Элечка, не твоя забота. Иди, милая, у тебя занятия начались.

Глава 18

Вечером я не удержалась и рассказала об этом Мацуеву. Но он остался невозмутим и лишь пожал плечами.

– Пусть делает, что хочет. Эта Наталия Игоревна страдает от скуки. Вот и выдумывает себе занятия. Играет в детектива.

– Да, но отчасти она права, – я никоим образом не собиралась вставать на её защиту. – У тебя, действительно, в универе кто-то есть.

Прильнула к его плечу, склонив голову. Мы сидели на веранде загородного ресторана. Обычно в это время года посетители располагаются внутри здания. А уличные залы закрываются. Но Мацуев уговорил администратора сделать для нас исключение. Мы прошли через фойе к запасному выходу. Там был узкий коридор и темная лестница, которую пришлось подсветить фонариками от смартфонов. Но зато через неё мы вышли в закрытый двор. Со всех сторон он был заставлен стульями и разобранными столами, накрытыми брезентом – в ожидании теплой весны. Зато скрывал нас ото всех прохожих. И никто бы не догадался, что среди всего этого барахла (простите, уважаемые рестораторы) за маленьким столиком сидят двое и пьют кофе.

Я укрылась пледом, который тоже принес администратор. Мацуев отказался, сказав, что ему и так тепло. Горячий мой мужчина. В итоге я оказалась сразу под двумя пледами. Теперь риска замерзнуть у меня не было.

А погода стояла чудесная. Подмораживало несильно с намеком на грядущую оттепель. Февраль скоро закончится, и наступит весна. В марте у меня День Рождения. И я всё хотела спросить Мацуева, как мы будем его отмечать. Но пока до этого не дошло.

– Как ты думаешь, не пора ли нам рассказать о наших отношениях?

Честно – я долго собиралась с духом, чтобы вот так в лоб задать ему этот вопрос. Прошло уже достаточно времени, чтобы перестать скрывать наш союз. Во всяком случае, я считаю, что если мы любим друг друга, встречаемся, то нет смысла прятаться ото всех. Это же нормально, что мужчина и женщина хотят быть вместе.

Вот только я не учла одного. Встречаться с Мацуевым – это не то, что с другим мужчиной. Например, с парнем из универа, моим ровесником.

– Эля, а тебе обязательно нужно поведать всему миру, что между нами что-то есть?

Его вопрос меня тронул. Словно холодок пробежал по ногам и забрался под плотную ткань пледа, остудив мои разгоряченные мысли. Не такого я ждала