— От Чучундры слышу!

— Еще и начитанный. Умничка! Кать, пошли к нам домой, а? — Майя машинально достала из пачки очередную сигарету и принялась мять ее, словно та была причиной всех неприятностей. — Что-то мне подсказывает — Ненила в тебе нуждается.

— А вы, прости, конечно, нуждаетесь в мозгах, извращенцы! — огрызнулась в ответ Катерина, сдергивая с вешалки куртку. — Хлюп, ты — со мной. Тащи свою переноску! — мгновением позже у ее ног материализовалось эмалированное ведерко, густо облепленное наклейками с разных моющих средств. — Но не ты, черт тебя побери! — это относилось к домовому. — Пока не уберешь все, что разгромил, в соседнем доме не появляйся!

Выпалив это, она бросилась наружу, прихватив с собой ведро. Другого способа оставить за собой последнее слово Катерина просто не видела.

* * *

В Проклятом Доме больше не было слышно рыданий — теперь по нему разносился звон бьющегося стекла.

— Ей с чего-то вдруг не угодили лампочки, — шепотом пояснила Майя. — Я решила не вмешиваться…

В комнату едва удалось протиснуться — повсюду громоздились нераспакованные коробки, помеченные загадочными символами — то ли небрежно написанными цифрами, то ли эльфийскими рунами — Катерину это не удивило и не заинтересовало. Ее взгляд притягивало существо, одиноко сидевшее на вершине картонной пирамиды. Сантиметров тридцати ростом, оно походило на самодельную тряпичную куклу, чьи волосы наспех соорудили из клочка ваты, а лицо начеркали фломастером — не слишком-то умело. Единственной вещью, сделанной по-настоящему искусно, было платье домовушки: длинное, зеленое, со множеством крошечных пуговок и воротником-стоечкой. Для образа горничной или старомодной домохозяйки не доставало лишь белого фартука. А еще существу на груде коробок ужасно не хватало осмысленности в круглых заплаканных глазах. Катерина невольно отвернулась — и сдавленно зарычала, когда ее взгляд упал на единственную открытую коробку.

И содержимое — микроволновую печь.

— Вы просто маньяки! — процедила она сквозь зубы. Майя судорожно зачиркала зажигалкой, пытаясь прикурить очередную сигарету:

— Хватит уже, ладно? В доме нет ни печки, ни камина, даже плита — электрическая. В книге ясно было сказано — переносят уголек. А куда его потом?! Не за батарею же. Ну, вот я и подумала…

— Но ведь это не настоящая печь — одно лишь название! Разогреть домового в микроволновке — каких тараканов надо иметь в голове! Нельзя было, что ли, развести костерок в тазике?

Очередная лампочка печальной каплей отправилась в небытие. У подножия кучи коробок потихоньку вырастала другая куча — битого стекла.

— По крайней мере, энергосберегающие она почему-то не трогает… — растерянно заметила Майя.

— Тебя сейчас только это волнует? — прошипела Катерина. Она пробралась между рядами коробок и протянула к домовушке руки:

— Милая, слезай оттуда, а? Познакомлю тебя с Хлюпом, он — классный парень, умеет делать мыльные пузыри из чего угодно.

Еще одна лампочка составила компанию погибшим сородичам. Катерина предприняла новую попытку:

— У тебя замечательное винтажное платьице — вот бы мне такое! Я очень хочу рассмотреть его поближе.

Внезапно домовушка отложила лампочку в сторону и легким движением соскользнула с коробок на пол. Но со вздохом облегчения люди явно поторопились: фигурка в зеленом молча побрела куда-то в угол.

— Я — пас, — покачала головой Катерина. — Просто не представляю, что еще можно сделать. Погуглить, наверное… И надо прибрать здесь, пока она, тьфу-тьфу-тьфу, не изрезалась стеклами.

Алексей то ли вздохнул, то ли фыркнул. Майя неловко усмехнулась:

— Тут такое дело… Чертовы коробки! Я точно знаю — пылесос где-то рядом. И еще швабра, шикарная, прямо как из телемагазина. Вот только список — что где лежит — потерялся…

— Под крыльцом есть старый веник, — раздался от входной двери голос Сама.

— Ну так тащи его скорее! А вместо совка, я не знаю… Леша, оторви кусок картона. Сам, где ты застрял? А, наконец-то!

Веник был не просто старый — если бы подобные предметы имели доисторических предков, этот вполне сошел за скелет веникозавра. Хлюп услужливо поднес Катерине ископаемое. Она кивнула унитазнику и обернулась к двери:

— Сам, какого черта? Заходи уже!

— Нет! — голос домового звучал странно и глухо:

— В этот дом мне теперь хода нету — без разрешения хозяйки. Вот только сможет ли она его дать?

— Ох, бли-и-ин… Ладно! Сосредоточимся на сиюминутных проблемах. Леша, держи картонку как следует!

Первым движением Катерина сломала большую часть прутьев почтенного предка щеток и швабр. Вторым — заставила осколки разлететься во все стороны. Алексей едва успел закрыть лицо. Третьего движения Катерине сделать не дали — тоненькие, словно спички, пальчики с нечеловеческой силой вырвали остатки веника из ее руки.

— КАК! ТЫ! МЕТЕШЬ!!!

Голос вонзился в уши, отправив вдоль позвоночника ледяную волну. Из недр подсознания всплыло малопонятное, но почему-то очень пугающее слово — "Домострой". После этого Катерина поймала себя на поразительной мысли: ей вдруг отчаянно захотелось прыгнуть в ближайший водоем и затаиться на самом его дне.

С придушенным "Пойду — приберусь на кухне!" Майя Денисовна ретировалась за спасительную дверь. Судя по грохоту, внутри началась не уборка, а строительство баррикады.

— Вернулась! — выдохнул Алексей.

* * *

Наконец-то голубые глаза Ненилы были осмысленными. И — колючими: сравнение с буравчиками подходило лишь отчасти, но ничего другого Катерине в голову не шло. Гораздо больше ее занимало, каким бы предметом отгородиться от этого существа. Как назло, комната вдруг сделалась невероятно просторной. Коробки и ящики сами собой выстроились вдоль стен, откуда ни возьмись, явился пылесос, и швабра, и тряпки, одну из которых домовушка впихнула Катерине в руки:

— С этим-то сможешь управиться, тетеря?

Другая тряпка досталась Алексею.

— Хочешь сказать: вот такая она — нормальная? — уголком рта прошептала Катерина, не отрывая глаз от Ненилы: повернуться к домовушке спиной ей просто не хватало духу. Алексей улыбнулся в ответ:

— Так она, бывало, отчитывала меня в детстве, когда я рисовал пастой на зеркале, вместо того чтобы чистить зубы…

Ненила тем временем раздавала ценные указания остальным. Хлюп безропотно юркнул в ванную, получив напутствие "Пока все не заблестит — на глаза не показывайся!"

— А теперь ты, молодец рукастый… Ну, чего в дверях маешься, заходи — работа вмиг найдется!

Катерина невольно подобралась, стиснув тряпку, словно оружие. Вдруг нахлынуло странное, плохо поддающееся описанию чувство, вернее, описать-то его было можно, но вот объяснить… В этом не было никакого смысла — ревновать своего домового к домовому самых близких ей людей, без пяти минут — родственников. Просто раньше ни у кого кроме нее не было почетного права рявкать на Сама.